Зачастую события, описанные в популярных фантастических романах, сбываются – полностью или частично. А иногда – не сбываются вовсе. В том смысле, что начинают – ни с того, ни с сего – развиваться по совершенно другому сценарию, написанному некими важными и мудрыми – до пошлой тошноты – личностями, облачёнными нешуточной властью.
Или же, и вовсе, безо всякого сценария. То есть, вопреки всем тщательно разработанным планам и подробным инструкциям. Недаром говорил великий Александр Македонский, мол: – «Иногда и единичный воин может решить судьбу всего сражения. Если, конечно, этот воин является отважным и имеет на плечах голову, а не глиняный горшок…».
Впрочем, и от ошибок в этом мире никто не застрахован, в том числе, и уважаемые Читатели. Поэтому, не надо всё сходу валить на коварство спецслужб. Без рыцарей плаща и кинжала, естественно, никогда не обходится, но и переоценивать – излишне – степень их гадливости, право слово, не стоит.
Так сбудется предсказанное, или же нет, в конце-то концов?! Непростой, ей-ей, вопрос… И, вообще, по мере прочтения данного текста, вопросы будут неуклонно множиться и накапливаться, изощрённо наслаиваясь друг на друга. А ответы на них уважаемый Читатель получит только в последних главах и в Эпилоге… Если, вдруг, вопросы останутся? Ничего страшного. Уже пишется вторая книга этого цикла, которая будет называться (рабочий вариант) – «АнтиМетро, Буэнос-Айрес».
Дурацкий сон, какой дурацкий – сон…
В прямоугольной комнате, примыкающей – посредством решётки – к их тюремной камере, загорелись две длинные секции «дневного» света.
– Пластиковые стулья, прямоугольный стол со стопкой бумажных листов, несколько шариковых ручек, – запечалился Шмидт. – Скорее всего, сейчас будет проведён допрос, сопровождаемый оформлением протокола. Знать бы ещё – в чём конкретно виноват… Как думаешь, командир, генерал-то будет наш, в смысле, «грушный»? Или же – «фээсбэшный»?
– Скоро узнаем, брат, – невесело хмыкнул Артём. – Лишь бы – только – не американский…
Послышался тихий, едва слышный скрип дверных петель, и в комнату вошли двое.
«Тьфу ты, мать его! Чтоб вас всех – долго, да по-разному!», – в сердцах возмутился внутренний голос. – «Изощрённый маскарад – он же разнузданный и легкомысленный карнавал – продолжается…».
Один из посетителей – статный, высокий и широкоплечий – был облачён в классическую генеральскую форму. Однако, в его внешнем облике наблюдались сразу три ярко-выраженные странности. Во-первых, генерал был до неприличия молод, лет двадцати шести-девяти от роду. Во-вторых, его мундир был без всякой меры украшен множеством самых разнообразных орденов, только звёзд «Героя России» наличествовало шесть штук. В-третьих, глаза вошедшего были излишне светлыми, почти белыми, и блестели очень, уж, тревожно и беспокойно.
Второй гость (среднего возраста, с аккуратным тёмно-коричневым чемоданчиком в руках) был, наоборот, худеньким, щуплым и низкорослым. На его узких рахитичных плечах гордо красовался белый медицинский халат, на голове – белая же докторская шапочка. И всё бы ничего, но и халат, и головной убор данного комедийного персонажа были щедро разрисованы – во всех мыслимых и немыслимых местах – чёрной фашисткой свастикой.
«Похоже, что воспользовались обычным школьным фломастером», – презрительно скривился внутренний голос. – «Бутафория подростковая, мать её! И эти звёзды «Героя», и фашистская свастика… А глаза-то у врача – тоже – с явной сумасшедшинкой. Только с совсем другой, без характерных следов частого употребления сильнодействующих наркотических средств. Скорее, уж, данный хиловатый субъект похож на среднестатистического учёного-фанатика – из низкопробных голливудских боевиков…».
Вольготно расположившись на пластиковом стуле, широкоплечий молодой человек – с видимым удовольствием – представился:
– Генерал-лейтенант Фёдор Комаровский! Руководитель «подземного» ГРУ России! Прошу любить и жаловать! Мать вашу…
– Доктор Геббельс, – скромно отрекомендовался узкоплечий тип в белом халате.
– Очень приятно! – стараясь выглядеть максимально невозмутимым и спокойным, откликнулся Артём. – Я – майор Белов, заместитель военного коменданта станции «Лесная». Возглавляю мобильную группу, следующую на станцию «Маяковская» с целью…
– Отставить! – нервно поморщился генерал-лейтенант. – Я ознакомлен с изъятыми документами, майор Белов. Что случилось с двумя вашими товарищами? Извольте отвечать чётко и коротко, как и положено военному человеку. То бишь, без гнилой штатской воды и пространных экивоков.
– Есть, отвечать без гнилой воды! Мы имеем дело с побочными последствиями от воздействия на человеческую психику «сонного» газа. Эти два бойца уже в третий раз – за короткий временной промежуток – подверглись внезапному усыплению. Очевидно, поэтому и не могут до сих пор прийти в сознание. У обоих наблюдается замедленное сердцебиение – на уровне двадцати пяти ударов в минуту.
– Геббельс? – руководитель подземного ГРУ вопросительно посмотрел на человека в белом халате. – Что нам скажет современная медицина? Необходимо, чтобы все заложники остались в живых! Они для нас – нынче – дороже золота и южноафриканских алмазов… Попрошу озаботиться со всем усердием! Головой отвечаете!
Сон, как ему и положено, завершился. А, вот, неприятное послевкусие осталось. Голова – с самого утра – раскалывалась на части. И, вообще, оно ожидалось целый день… Ожидалось – что? Оно, он, она? Пожалуй, всё-таки, она… Шарада…
Глава первая
Последний поезд и генеральская байка
Электронные часы показывали 23:55. К перрону станции «Технологический институт» подали пустой состав, двери гостеприимно распахнулись, то есть, разошлись в разные стороны, и хриплый баритон машиниста – с лёгким злорадством – объявил:
– Уважаемые дамы и господа! Россияне! Наш поезд следует до станции «Девяткино» со всеми остановками. Следующий состав отправится только завтрашним утром… Попрошу поторопиться при посадке! Отправление – через пять минут. Повторяю, милые господа и дамы! Ровно через пять минут!
Артём уже приготовился войти в вагон, но замер на месте и повернул голову направо – на шум возбуждённых и рассерженных голосов. Рядом со ступенями перехода на другую ветку питерского метрополитена назревала ссора, грозящая – через минуту-другую – перерасти в жаркую драку. Две группы молодёжи – каждая численностью примерно по восемь-десять человек – уже приступили к предварительному ритуалу: зазвучали взаимные матерные оскорбления и кровожадные угрозы, послышался громкий треск раздираемой (разрываемой?) ткани. Одни подростки были одеты в чёрные кожаные куртки и щеголяли бритыми налысо черепами, другие же были облачены в самую обыкновенную одежду, единственной приметной частью которой являлись синие и бело-голубые шарфы.
