Аппендикс теории старика Фрейда
Вот и настали для Ларисы будни врача психиатра. Ждала ли она их? Конечно, ждала. Годы ожидания, правда, были очень насыщены в ее жизни. Здесь и годы студенческой жизни, затем интернатура, потом ординатура. Самым интересным, насыщенным и разнообразным был период обучения в медицинском. Здесь случилась и первая любовь, и первые разочарования. Здесь же были и первые серьезные увлечения теорией Зигмунда Фрейда, когда она, в отличие от однокурсников, вместо подготовки по предметам, зачитывалась трудами Фрейда и его критиками. Потом спорила и доказывала соседям свое видение теории бессознательного. Некоторые считали ее немного «не в себе», другие удивлялись ее привязанностям, а иные, которых было не так много, верили в ее гениальность и в то, что она станет великим психиатром и совершит массу открытий. Тогда, на втором курсе, и возникло первое серьезное чувство.
Серега был на год старше и с удовольствием слушал Ларису, когда она выдвигала свое видение некоторых основ психиатрии. Во многом он ее поддерживал. Когда окружающие просто хихикали, не хотели слушать, он слушал ее молча, потом высказывал свое мнение. С нею они подолгу спорили, засиживаясь, порой, допоздна.
Вот тогда-то и появилось между ними что-то такое, что притягивало их друг к другу помимо психиатрии.
Красавицей Лариса не была. Небольшого роста, немного угловата. Пышной прической она тоже похвастаться не могла. Фигурка была нормальной, но мысли о том, что бюста могло быть и побольше, у нее возникали часто.
Серега плейбоем тоже не был. В Ларисе его привлекло её детская непосредственность, простота взглядов и какая-то внутренняя чистота.
Она увлеклась им серьезно, впервые в своей жизни. Тогда он показался ей единственным, кто ее понимал. Будь на его месте другой, хоть немного ее понимающий, он бы тоже был вознагражден ее чувствами. Тогда все казалось удивительно замечательным. Она летала на крыльях, и чувствовала себя абсолютно счастливой.
Роман продлился два быстрых, счастливых года. Ушат разочарований вылился на нее резко, единовременно и отрезвляюще. Она застала Серегу целующегося с другой. В этот же день состоялся откровенный разговор между ними. Оказалось, что со стороны Сереги поддержка идей Ларисы в области психиатрии была лишь для того, чтобы наладить близкий контакт с ней. Далее он просто потакал ей и говорил то, что она хотела услышать от него.
Естественно, эффект понимания произвел на наивную девушку соответствующее впечатление. Далее Сергею только оставалось поддерживать выбранную им линию поведения. Это не составляло большого труда. Стоило ему поддакнуть Ларисе в чем либо, она расцветала, взлетала, горела, а он наслаждался произведенным эффектом. Первый год ему самому это нравилось, и он искренне любил тогда Ларису, но вокруг жизнь бурлила.
И если Лариса никого, кроме Сергея вокруг себя не замечала, то тот, в отличие от нее, через год отношений стал поглядывать и замечать других девчонок: более стройных, эффектных и привлекательных. Со временем и Лариса стала для него не такой уж привлекательной. Недостатки внешности со временем становились заметнее, бросались в глаза. Всё это не могло не сказываться на их отношениях. Скандалов и больших ссор не было, но, тем не менее, охлаждение чувств ощущалось.
После разговора и выяснения отношений Лариса три дня проплакала в подушку, прогуляла несколько учебных пар, но потом взяла себя в руки. Она поняла, что жизнь на этом не кончилась: у нее есть любимая учеба, а с отношениями она позже разберется. В душе было опустошение, но разум над чувствами стал со временем преобладать. К концу учебы она пыталась заводить романы, но теперь уже она не отдавалась своим чувствам полностью, относилась ко всему с недоверием, видела в перспективе обман, и видела его там, где даже его и не намечалось.
Да, она влюблялась, но не так как в первый раз, и с такой страховкой, что чувства ее не имели полной свободы. Может ли называться любовью чувство со всеми ее признаками, но имеющее определенные ограничения? Пожалуй, нет. Поэтому можно сказать, что Лариса больше не любила.
Мужчины были и в интернатуре, и в ординатуре, но все серьезно не завязывалось. Она заводила короткие романы для здоровья, так как являлась врачом и понимала, что это требовалось для ее женского организма. Всю свою жизнь она решила посвятить своей профессии. Но если в студенческие годы она с головой уходила в теорию психиатрии, то со временем увлечение работой тоже превратилось в привычку. Во многом она разочаровалась, ко многому просто привыкла.
Сейчас, когда она стала простым, но самодостаточным врачом – психиатром на приеме в поликлинике, Лариса столкнулась с обыденностью своей работы. Пациенты уже не вызывали того профессионального интереса в ней, который был раньше.
Чаще ей приходилось общаться с их родственниками, что было необходимо для получения полной картины заболевания. Как пациенты, так и родственники попадались разные, некоторые из них вызывали у Ларисы не только раздражение, но и просто отвращение. Кто – то видел в ней хорошего специалиста, а кто – то просто не доверял ее молодости, зачастую не скрывая этого.
Ко всем трудностям она была готова, об этом ее предупреждали старшие опытные коллеги, и Лариса продумала и выработала для себя несколько типов поведения. Это помогало ей сберечь свои нервы и не потерять авторитет.
Система отчетности и статистики отнимала у нее больше времени и сил, чем прием пациентов. Необходимость заниматься бумажной работой, которая ей казалась абсолютно ненужным делом, не доставляла удовольствия. Поэтому относилась она к ней спустя рукава, что приводило к ошибкам и недочетам. За это от руководства она получала свою порцию нагоняев, еще больше расстраивалась от того, что находилась у руководства не на самых лучших позициях, хотя, с точки зрения медицины, специалистом она была отличным. Она понимала, что со временем она заработает свой авторитет, как у пациентов, так и у их родственников, потому что дело она свое и знает, и делает исключительно хорошо. И если начальство не глупое, то тоже увидит ее достижения в психиатрии.
Так и складывалась ее жизнь.
Родители, живущие в другом городе, гордились своей дочерью, желали ей быть успешной не только в профессии, но и желали видеть свою дочь счастливой и в личной жизни. В ее отношения они не вмешивались, считая, что она сама во всем разберется. Перезванивались они часто, но мама как-то старалась своей дочери не надоедать. Сама она была женщиной умной и понимала, что лишняя опека может навредить. В разговорах она продумывала каждую фразу, боясь нанести любимой дочке обиду. Мудрость матери сыграла свою роль. Иногда Ларисе хотелось открыться матери, чему та была очень рада.
