Живёт в нашем Ругачёво красавица Арина Родионовна. Настоящая красавица, а не такая, как в модных журналах: вобла сушёная, вместо лица – один ботокс да татуаж пластиковой наклейкой на силиконовой улыбке красуется. Не такая, а дивная красавица – очаровательная толстушка двадцати лет. Полная пышечка-сдоба с голубыми глазами-незабудками и миловидным курносым личиком, украшенным россыпью веснушек. Уважительное и полное её имя – Арина Родионовна, поэтому её прозвали ещё в школе шутливо: Радио, Радионовна или Арина Радионовна. Но осталась позади школа, а вместе с нею и прозвища и детские годы. И стала наша Аринушка – Ариной, а иной раз и официально – Ариной Родионовной.
Но главное, что выросла наша Аринушка такая рукодельница! Чуть свободный вечерок – не скучает, строчит на машинке, делает свой авторский пэчворк, как стало модно называть в последнее время наше исконное лоскутное шитьё. Арина и дом украсила лоскутным шитьём, и, фантазируя, создавала из него смелые модели одежды, которые сама и носила вместо магазинной, покупной. И это всегда выделяло её из повседневного облика жителей Ругачёво.
И сама нафантазирует иной раз обнову, но, конечно, порой и журналами, и моделями в интернете вдохновляется. Так и в этот вечер – вертелась перед зеркалом, примеряя и критически осматривая и себя, и своё шитье. Закалывала, где нужно исправить. Опять строчила. А ведь уже поздно. За окном темно. Утро следующего дня – будний день в Ругачёво. Но успела засветло дошить как задумала. И поэтому Арина пошла в достроченной накануне ею разноцветной, но изысканной, артистично выполненной, на тему русского ватника куртке. На ней надета длинная, несколько хиппарская, но с фольклорным оттенком юбка.
Встреченные ею у дома бабки, баба Надя и баба Люба, заохали от восхищения.
И Арина, довольная тем, что, судя по тому, как бабульки осматривают её обнову, вещь удалась, приветливо поздоровалась с ними:
– Здрасьте, бабули! Как здоровье, баба Люба? Как спалось, баба Надя?
Словоохотливые бабульки, весело и приветливо кивая в ответ, поздоровались с нею:
– Спасибо! Всё слава Богу! И тебе не хворать, Аринушка! Ну ты рукодельница! Опять обнова! Ну ты прям цветок! Но разве ж нынче этим мужиков залавливают? Эх! Так и прострочишь на бабкином «Зингере» всю свою молодость! Таперячи на ДискотЭку ходить нужно! Там как раз потёмки. Ну, чё смеёшься-то? Чё смеёшься? Думаешь, если у бабы Любы зубов нет, то и мозги тоже выпали? Умная ты, да только глупая! Жалею я тебя!
Арина только рассмеялась в ответ:
– Ой! Баба Люба! Уж ты присоветуешь! Мужики не караси, чего ж их ловить-то! А мне и без дискотек не скучно! На работе целый день танцую по столовке. До смены нужно успеть рабочим завтрак на пятьдесят персон сделать.
Ну, я побежала!
Когда Арина вошла в столовую, её напарница Мария Ивановна, женщина лет сорока, уже хлопотала, приготавливая столовую к приходу посетителей. Арина переоделась в белый халат и поварской колпак. С удовольствием разглаживая свой новый наряд, уже наброшенный на вешалку, повертела перед собой, полюбовалась и повесила в шкафчик в подсобку, достав оттуда отложенные накануне вырезки новых рецептов блюд. Ведь кроме рукоделия она и кулинарией увлекалась. Она была поварихой в столовой частной фирмы, в которой работали строители. Она собирала рецепты и готовила по ним порой изысканные блюда. На удивление своей напарницы, Марии Ивановны, не уносила ничего домой, а готовила с фантазией. Арина относилась к продуктам как художник к краскам. Второй повар на этой кухне, её помощница Мария Ивановна, пришла раньше Арины. Арина вошла, поздоровалась и достала ещё не испробованные ею рецепты. Разложила их на столе, явно затевая что-то новенькое.
Мария Ивановна, протирая тряпкой столы, это сразу приметила. И, видя, как внимательно Арина изучает новый рецепт, что-то съязвила, но всё равно было видно, что Арина ей по сердцу:
– Арина Родионовна пожаловала! Ну, опять какое-нибудь «Блян Манжэ» запузыришь? И меня к глупостям приучаешь! Ой! Арина! Выдумщица ты!
А по мне так омлет на завтрак, в обед компот – вот и все кружева!
Мужиков тоже, знаешь, баловать не рекомендуется. Младенчиков – и тех закаливают. А уж с этими точно построже надо бы! А ты всё витаешь, Пушкина поджидаешь!
Но у Арины на эти слова было своё мнение:
– Мария Ивановна! Но ведь мы весь день на работе! Время и так, и так пройдёт, так лучше, чтобы было интересно, творчески. Хозяин фирмы деньги на продукты отпускает, можно выбрать, с чем работать.
Но Мария Ивановна к вопросу продуктов относилась очень строго:
– Вот именно! С умом средства выделяет! Чтоб мы и себя в ущерб столовой не обидели! А ты то «Ужин Клеопатры» затеваешь для рабочих, то вместо харчо суп версало…
– Да не версало, а «супэ дё ла Версаль»! – опять поправила её Арина.
Но Мария Ивановна возразила:
– Да один хрен, Аринушка! Мужику нужно, чтоб сытно было – и баста! Они ж копают весь день! Кирпичи ворочают! А ты всё выдрючиваешься! – по-простецки обобщила Мария Ивановна, чем уже не на шутку задела Арину.
– Не выдрючиваюсь я! Просто для меня продукты как краски для художника. Я хочу с ними работать, изучать новые и придумывать свои рецепты.
И с этими словами Арина достала папку с вырезками из разных журналов с уже воплощёнными рецептами собранных ею кулинарных изысков и ещё не испробованными. Положила туда новые рецепты и выбрала рецепт на этот день. Но, судя по тому, как низко склонилась она над своей папкой, Мария Ивановна поняла, что напрасно она так перебрала с утра пораньше с критикой. И поэтому она обратилась к Арине:
– Понятно! «Сенька-поп, зачем пришел? За краской!» Ну да! У тебя ж не семеро по лавкам! Молодая ты! Тут перекусила – и порядок! Ну, чего на сегодня затеяла? Какие нынче извращения мариновать будем? Какого-то Пушкина ждёшь, Арина Родионовна, чтоб нянчить до седых, – закончила она примирительно, чтобы не портить рабочий день.
И вот спелая кустодиевская пышногрудая красавица лет двадцати и её помощница Мария Ивановна принялись колдовать у плиты. А за окном так по-весеннему разгалделись вороны. И таяли сугробы, словно забытое мороженое на празднике с зажигательными танцами. Весенний джаз капели по крыше и по навесу над входом радовал приближением ранней в том году весны.
