* * *
Увязая в годах
И цепляясь за век,
Что ушёл и как не был он
Тут,
Я живу – то как юный
Совсем человек,
То как старец
Последних минут.
И меня напрягает
Подобный разброс
В тридесяток
Нешуточных лет:
Ну-ка дай-ка порой
На ушедший вопрос
Не дошедший покуда
Ответ!..
* * *
Умер бог, исчезло наважденье,
Толпы шумно поднялись с колен,
Погрязая в новом заблужденьи,
Будто смертен их духовный плен.
«Если бога нет, выходит, можно
Всё?!» – воскликнул в ужасе Камю.
Чьи сердца не сжались бы тревожно,
К судному стремящиеся дню?
Всё шатнулось, кроме чуда Канта:
В нас незыблем нравственный закон.
Если есть константы – вот константа,
Впитанная с первым молоком.
Всё проходит, даже боги смертны,
Только духа избегает тлен.
На него мы в немощи оперты,
Силы не имея встать с колен.
* * *
Что нестерпимее всего?
Быть не пластом, а промежутком,
Метаться в том зазоре жутком,
Так и не выйдя из него.
Две бездны зиждутся в умах,
И одинаково бездонны.
И потому мы так бездомны
В своих как будто бы домах.
Александру Мелихову – артикулятору совести.
Мой опознанный ангел,
Мой задумчивый друг,
Мне нисколько не странно,
Что вы всюду вокруг.
И на фоне забытых
Щедрот и доброт
В этом мире закрытых
Вы – наоборот.
Отстраняясь от выспренних
Литератур,
Воплощение искренних
И могучих фигур.
Вы в линейности улиц,
Вы в лекальности ростр.
И за десять Кустуриц
Не пустил бы вас в рост.
Да даётся вам проза,
Удила закусив,
И рождается грёза,
И свершается миф!
* * *
Как жизнь бездарно прожита!..
Работал, ел и размножался
И пусть нечасто унижался,
А всё ж заела суета.
Писал, ничто не написав,
Всю страсть свою отдав процессу,
И пусть не больно трафил бесу,
А всё ж печалил небеса.
Осталась только лет труха —
Ни за один не зацепиться,
И даже если что-то снится,
То большей частью чепуха.
Приспело время умирать,
Хотя ещё полно силёнок,
Но смерть, как ласковый телёнок,
Всё чаще манит поиграть…
* * *
Мы – Львы, нам любы сумасбродства,
Переворачиванье снов
И узнавание несходства,
И сотрясение основ.
Александру Мелихову, по-братски.
Благословясь, второго января
Сажусь к станку с компьютерной управой,
Где от меня поэзия направо,
А слева жизнь, что прожита не зря.
Зелёный глаз подмигивает мне,
Почти беззвучно вертится винчестер.
Снег за окном, как пузырьки в вине —
Взлетает вверх и кружится на месте.
По Петербургу ветер низовой
Проводит год, вчера едва рождённый.
Теперь он царь, и зал его здесь тронный
С ковровою дорожкою – Невой.
Я не труды, а счастье пригублю,
Склонившись до полуночи над «клавой»,
Где от меня поэзия направо,
А слева всё, что я до слёз люблю.
О Александр! Давайте в унисон
Поднимем груз преображенья слова,
Отвлёкшись от пельменей или плова,
В тепле свечей, жилеток и кальсон.
* * *
На пятый день творенья
Присел подумать бог.
С научной точки зренья
Он сделать так не мог.
Но бог не знал об этом,
Великий дилетант,
Подобно всем поэтам,
Зарыл он свой талант.
Хватило бы и тверди —
Зачем живая плоть,
Страшащаяся смерти
До суицида вплоть?
Погрязнув в мелкотемье,
Мейнстрим не уловил.
И вот теперь он с теми,
Кого и сотворил.
Ах, дедушка предвечный!
Уже не отмотать
На ленте бесконечной
Дней самых первых пять.
Теперь хоть бейся вечно
О стенку головой,
Не изменить, конечно,
Суровый жребий свой.
И наш…
