Пролог
Второе пришествие Мессии
– Молитесь, братья мои, молитесь! И наш спаситель непременно снизойдет с Небес! – в очередной раз прогнусавил «Святейший владыко» Дэ-Куруаефф и с горящими от религиозного исступления глазами протянул свои короткие, толстые пальцы к импровизированному алтарю.
В туже секунду сотни губ самозабвенно зашептали ему в ответ мало кому из собравшихся понятный речитатив на одном из «мертвых» языков Земли:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки! Аминь!..
– Аминь, братья и сестры! – удовлетворенно подытожил первосвященник-патриарх новохристианской Ортодоксально-правоверной автокефальной Церкви Вселенной, прежде чем вальяжно-самодовольно – наотмашь от бочкообразного, «пивного» пуза до лоснящегося от жирного пота и вызывающе покатого лба – осенить себя крестным знамением.
– Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних. Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних! – тоже усердно крестясь и выбивая поклоны, дружным хором и покорно-безропотно, вторила ему благодарно-бездумная паства. Последняя состояла из нескольких сотен оборванных и, судя по всему, месяцами не мывшихся и, уж точно, никогда в жизни не стригшихся жителей небольшого флоридского городишки Тайтусвилла.
В ответ на это «Его Святейшество» Дэ-Куруаефф уже было открыл рот, что бы с нескрываемым высокомерием и непреклонностью закончить свою и без того затянувшуюся воскресную проповедь-литургию, как…
Как вдруг в толпе, с неподдельным подобострастием и покорностью взиравшей на Вселенского «пастыря», вспыхнул ослепительно белый шар. Небрежно раскидав в разные стороны молящихся, он произвел на всех окружающих столь неизгладимое впечатление, что среди жалких и угрожающе покосившихся развалин некогда величественной христианской обители воцарилась мертвая, но вместе с тем тревожная, тишина.
Между тем, загадочный посланец небес, так некстати обрушившийся на голову верующих и ввергнувший их в пучину искреннего ужаса и парализующего оцепенения, нежданно-негаданно развалился на две части. Одна из них продолжала сверкать белизной и лучезарным сиянием. Другая же, напротив, приобрела чуть заметный, неоново-фиолетовый оттенок и заискрилась электромагнитными сполохами и голубым ореолом электрических разрядов.
– Братья мои, чудо – свершилось! Так воздадим же Хвалу Господу нашему Иисусу Христу за то, что мы, грешники, стали его свидетелями! – если бы «Высокопреосвященнейшего Владыку» Дэ- Куруаеффа впоследствии спросили про то, как он решился на сей дерзкий и самоотверженный поступок, пожалуй, он впервые в жизни не знал бы, что на это ответить. Более того, ему пришлось бы судорожно напрячь всю свою фантазию, дабы произнести нечто большее, чем банально-восторженное прославление «воли божьей» и «снизошедшей на него, истого христианина, благодати».
Что же касается других свидетелей Чуда, значительно менее искушенных в хитросплетениях теологии, чем их «батюшка», то всё, что происходило на их глазах, явно не пошло на пользу их красноречию и скорее способствовало укреплению веры, но, отнюдь, не ее рациональному толкованию.
Однако, на появлении загадочных шаров светопреставление не закончилось.
Самое интересное и шокирующее публику зрелище было еще впереди!
Потому что один из шаров, тот самый, чья «небесная» чистота и сияние были вне всякой конкуренции, вдруг ослепительно вспыхнул и самым невероятном образом исторг из своих недр серебристо-сиреневую фигуру… ГОСПОДА БОГА Иисуса Христа?!
На вид это было поистине бестелесное существо, состоящее из одного лишь сияния и тусклого мерцания звезд.
Однако, несмотря на все библейские догмы и заповеди, незнакомец не имел ничего общего с иконным стереотипом Иисуса Христа.
Он был чрезвычайно высок ростом. Имел правильные, если не сказать, безукоризненные, черты лица. Обладал гладко выбритым, скорее даже, идеально отполированным черепом. Вдобавок, и что самое невероятное, глаза небесного гостя вызывающе сверкали адским, выворачивающим все сущее наизнанку, огнем.
Уже в следующую после начала светопреставления секунду, всеобщий возглас искреннего изумления и страха гулко отозвался под дырявыми, поросшими мхом и местами облепленными птичьими гнездами, сводами купола то ли бывшего храма, то ли часовни-«переростка».
Таинственное божество, в свою очередь, это совсем не смутило. Скорее даже прибавило ему уверенности в себе и побудило решительно двинуться по направлению к бедняге Дэ- Куруаеффу и его обомлевшей от неожиданности пастве.
В тоже время, пока взоры всех собравшихся были прикованы к медленно плывущей над молитвенными скамейками фигуре БОГА, второй из незваных гостей, скромный и ненавязчивый неоново-фиолетовый шарик, тоже поспешил материализоваться в широкоплечую человеческую фигуру. Так и оставшись для всех незамеченным, он торопливо затерялся к толпе.
В отличие от своего «божественного» спутника пришелец номер два ничем не отличался от самого обычного человека. За исключением, разве что, одной, весьма незначительной, мелочи – своей одежды! Точнее – ее полным отсутствием…
Однако, во всеобщей суматохе и оцепенении, его вызывающей наготы никто из прихожан так и не заметил. Тем более, что незнакомец, подобно юркому и ловкому гаду, поспешил выскользнуть вон из развалин христианского храма.
Оказавшись на улице, он, как и подобает простому смертному, брезгливо поежился от холода, в задумчивости теребя пальцами свою роскошную черную бороду и пристально вглядываясь в окружающий его пейзаж и заваленные всевозможным мусором и органическими отходами руины некогда пышных дворцов и строений.
Ему понадобилось чуть больше минуты на то, что бы сориентироваться в окружающей действительности и принять единственно возможное в сложившихся обстоятельствах решение – любой ценой заполучить то, что ему в данный момент больше всего не хватало. То есть, одежду!
Что, не особо вдаваясь в философские концепции гуманизма и справедливости, он и не преминул сделать.
Резким и неуловимым для глаз взмахом руки отправив в нокаут первого же из попавшихся ему на глаза аборигенов, незнакомец поспешил содрать с бездыханного тела грязные лохмотья. Не особо страдая от угрызений совести, он сразу же натянул их на свое мускулистое, как бы выточенное из цельного куска сиренево-розового мрамора, тело.
Еще через минуту, давясь и кашляя от исходившего от лохмотьев смрадного запаха и откровенной вони, пришелец уже ничем не отличался от коренных жителей Тайтусвилла… Кроме, разве что, слишком уж спортивной фигуры и гордой, царственной осанки.