Аэродром гудел, словно гигантский рой пчёл. По центральной заправочной перемещается спецавтотранспорт, светя во все стороны фарами. Запах керосина стоял такой, будто он вылился на землю проливным дождём. Техники бегали вокруг самолётов, подвешивая с тележек боеприпасы и проверяя готовность оборудования кабины к вылету.
– Живее, Саша! – кричал кто-то со стоянки.
– Крути, давай! Это ж командирский, а он пойдёт первым, – подгонял один из инженеров солдата-срочника, который закреплял бомбу на балочном держателе.
– Проверь лопатки. Меняли недавно. И отвёртку не забудь в сопле, как всегда. Не напасёшься на вас! – отчитывал другой инженер подчинённого.
В общем, работа кипела знатная. Техникам всегда приходится несладко в такие моменты. Ночью, в свете фонариков и ламп необходимо подготовить технику целой эскадрильи, а это двенадцать самолётов – задача не из лёгких. И сделать это надо к определённому времени.
Рядом с моим сорок третьим бортом не было такой активности техников. Дубок вместе с одним из солдат стояли у стремянки в ожидании моего прихода.
– Усё, Сергеич! – громко сказал мой техник, крепко пожимая мне руку. – Как и говорилось – две ОФАБ-250-270 и подвесной топливный бак. Пушка двести патронов, – доложил Дубок со своим отчётливым кубанским акцентом.
– Эт хорошо. Пойду борт осматривать. Подержи, дружище, – протянул я шлем с вложенным шлемофоном и наколенным планшетом Дубку.
Ему единственному я доверял своё снаряжение. Пока делал обход, в голове мелькали разные мысли. Вот тот самый момент, когда я должен буду поработать по полной программе. Для таких дел и воспитывают, и тренируют лётчиков. И сейчас нам предстоит настоящая мужская работа. Возможно, именно для неё моё сознание волею старушки-судьбы отправлено сюда из будущего.
Больше четырёх лет назад, а будто вчера, я открыл для себя Советский Союз конца семидесятых и поступил в лётное училище, исполняя тем самым и свою мечту, и мечту моего реципиента.
– Серый, ты готов? – крикнул мне Валера, надевший уже шлем и перчатки.
Наши самолёты были рядом, так что, пока ещё не начал запускаться Томин, было время постоять на бетоне.
– Конечно. Ты за меня волнуешься? – улыбнулся я.
– Есть немного. Слишком рано для тебя. Но энтузиазма в тебе и настроя выше крыши, – похлопал меня по плечу Гаврюк.
– В предвкушении настоящего дела. Не для этого ли мы с тобой и пошли в лётчики? – спросил я.
– И для этого тоже. Слушай мои команды и не геройствуй, – сказал Валера, который является ещё и моим ведущим в этом полёте. – Даже если не попадёшь, ничего страшного. Нам главное – накрыть район.
– С таким количеством мы большой район накроем, – заметил я, посмотрев на подвешенные под крылом бомбы.
– Бортовые аэронавигационные огни не включай, кроме строевого. Высоту сбора нам командир подскажет. Всё как на полётах – подходишь снизу и держись с принижением…
Валера не успел договорить, поскольку командир начал занимать место в кабине. Хлопнув по рукам, мы проследовали к своим самолётам.
Дубок, по сложившейся традиции, усадил меня в кресло, угостил конфеткой и протянул снаряжение. Пока я экипировался, осмотрелся по сторонам и ещё раз оценил погодные условия.
Небо было звёздное, без единого облачка. Но в районе работы, как нам довёл начальник метеослужбы, наблюдается облачность в три балла. Не очень хорошо для работы нашими оптическими прицелами, но и не самые плохие условия.
Оборудование кабины проверено, радиостанция включена, необходимые данные записаны у меня в наколенном планшете. Осталось только дождаться общей команды на запуск.
– Семнадцать ноль ноль один к запуску готов. Доклад о готовности в парах, – произнёс в эфир Томин.
Каждый ведущий пары доложил, что его группа готова. Валера тоже исполнил свою обязанность в этом вопросе. Наша с ним пара была крайней в боевом порядке, а значит, и взлетать мы будем после всех.
– Дворцовый, Семнадцать ноль ноль один, группе запуск, – запросил на канале боевого управления руководителя полётами командир.
– Первый, группе запуск. Взлёт первого в двадцать два четырнадцать, – сказал руководитель.
– Дворцовый, Семнадцать ноль ноль один понял вас. Группа, запускаемся!
С небольшим волнением я выполнял до автоматизма отработанные действия. Правильно говорят, что на земле ты должен знать материал на отлично, чтобы в воздухе отработать не ниже, чем на «удовлетворительно». Теперь мне вообще не до оценок.
Все параметры проверены, органы управления меня слушаются, вооружение в готовности, а сам я ожидаю дальнейших указаний от своего ведущего.
Начали выруливать первые экипажи в направлении первой рулёжки. Ширина полосы позволяет нам взлетать парами. Вот уже на полосе и выстроилась группа командира. Томин, кстати, летит на двухместной модификации УМ с Бажаняном в составе экипажа.
– Не забываем, что интервал – минута. После взлёта, каждая пара работает в отдельности, – дал крайние указания Томин. – Дворцовый, Первый, к взлёту парой готов.
– Первый, взлёт парой разрешил.
– Взлёт, «Максимал»! – громко ответил Томин, и первая пара устремилась по полосе на взлёт.
Отрыв, и вот они уже выполняют отход вправо с набором высоты. Постепенно очередь подходила и до нас с Валерой. На своём самолёте, стоявшем передо мной, он продвигался к полосе. Я за ним. Пара за парой уходили наши сослуживцы от аэродрома всё дальше и дальше, скрываясь в ночном небе.
В эфире стоял жуткий балаган. Доклад на докладе, вопрос на вопросе, размышления, советы – это всё было слышно только от первой пары с командиром во главе. Другие не отставали от него.
Начали разгоняться по полосе Мендель и Барсов. Разбег, подъём носового колеса, и пятая пара тоже оторвалась от бетонной поверхности.
– Наша очередь, – тихо сказал Валера, успев вклиниться в плотный радиообмен.
Техник очень быстро вынул предохранительные чеки с бомб, чтобы их теперь можно было применить. Как и полагается, после этого заботливое поглаживание по консоле крыла. Душевная традиция перед вылетом!
На полосе выстроились в правом пеленге в ожидании расчётного времени взлёта. В наушниках я прослушивал странное сопение. Может. кто-то из группы руководства уже решил прилечь в такое время поспать, да забыл кнопку на тангенте отпустить?
– Дворцовый, Сто восьмой, дальний и ближний привод включены? – запросил Гаврюк.
– Сто восьмой, включены. У вас показаний от них нет? – поинтересовался руководитель полётами.
Валера не ответил, и мысль у меня уже появилась, что на борту моего ведущего проблема. Не хотелось бы мне вот так закончить своё первое боевое задание в Афганистане.
– Показания в норме. Борт порядок. Прошу паре взлёт, «Максимал», – ответил Валера, чем успокоил меня.
