У всякой бабушки есть свои повадки и все бабушки разные: кто-то носки шерстяные вяжет, кто-то блины печёт не переставая, кто-то песни поёт без умолку, а кто вообще в лёжке лежит, калачи лопает да журнальчики почитывает. Но есть определённая категория старушек, тех, кто дома засиживаться не станет и хочешь-не хочешь, да работать примется сутра пораньше… Такой женщиной была и моя бабушка.
Немного у неё радости в жизни было, но молодость она прожила, как считалось в те времена, достойную. Мирно работала продавщицей в самом обыкновенном ларьке, что приходился не единственным местом приобретения товаров для многих обитателей ещё оживлённого посёлка. Стоит отметить, что работала она на совесть: считала всё как калькулятор, используя те деревянные счёты, что сейчас диковинкой стали, общалась с покупателями и знала их по именам, а порою и по отчествам коль надобность была. Говорила она с клиентами о всяком-разном: обсуждалась погода, хозяйство, работа, досуг, перемывали кости всяким пьяницам да хулиганам, которые и сами были чуть ли не постоянными клиентами ларька… ну как клиентами… приходили подчас да алкоголь просили, тунеядцы. Из недели в неделю приходилось моей бабушке сталкиваться и со слёзными обещаниями принести гроши завтра, и с какими-то нелепыми заигрываниями с надежной на снисхождение, и с попытками украсть, да даже угрожать пытались. Да эти-то мужичонки может и способны были убить, терять им нечего… всё человечное на спирт променяли… Но вовремя вступал охранник ларька. Получилось так, что роль охранника магазинного взял на себя сын соседки моей бабушки. Здоровый двадцатилетний бугай чуть ли не с два метра ростом и кулаками с утюг. Такой вон, глядишь встанет со стула своего, так и мурашки побегут у любого пьяницы что позарится на продавщицу. В общем в магазин попал он, как это принято сейчас говорить, через кумовство, связи. Стукнуло ему 17, так мать на работу его пристроить и пыталась, а характер у него тот ещё, дескать, работать в колхозе да на заводе гайки крутить не хочу. Душа у него к спокойствию лежала. С детства отца у него не было и мать на работе пропадала, так его никто в рукавицах ежовых не держал, ибо нужды в этом не было. Со школы приходит, книжки читает, кроссворды из газет решает и порою крестиком вяжет. Славный малый, одним словом. Но вот учиться его и не послали…город, не город, а денег всё равно нет, да и матери спокойней было, когда он рядом. Вот, бабушка моя, добрая душа и пристроила его к себе. Он то походит из стороны в сторону, то сядет на стул книгу почитать художественную, то сядут они говорить вместе пока никто не зайдёт.
Так и проходили часы, дни, недели и года. Как мамы того парня не стало, так он и за бутылку взялся. День не пришёл, другой, третий… Спился он, уже отработав пятнадцать лет своих-то. Бабушка моя, тоже проработав сколько положено, на пенсию ушла. Семья у неё к этому моменту уже лет тридцать как была: муж, дед мой, на заводе спичечном работал и два ребёнка было у них. Папа там мой рос и порядочным человеком, между прочим, вырос и меня вот воспитал. Сейчас уже дети-то, как полагается, разъехались, вылетели из гнезда родительского, а деда моего не стало после случая несчастного на работе. Никто об этом случае вспоминать не хочет вовсе и от меня скрывали долго, да и помню я не сказать, что много… То ли специально, то ли под шнягой какой-то его к какому-то аппарату толкнули… и… страх, да и только.
