Четыре лунно-голубых квадрата, как на виндовском пуске, периодически появлялись на стене. От одного угла к другому и потом растворялись. Это было немного странно, потому что квартира была на третьем этаже, а окна зала выходили на соседние дома. В хрущёвке, казалось, всё уснуло, кроме унитаза, который протекал и водопроводно гудел, когда пытался наполниться. На полу зала лежал персидский советского происхождения ковёр. Олег называл его «главный», так как узор в середине напоминал лицо с большими бровями. От «главного» в коридор выходили прямоугольные «близнецы», они соединялись буквой « Г» и были идентичны. После «близнецов» шёл круглый ковёр, лежащий напротив тяжёлого комода с зеркалом. Он назывался «Арсен», так как был куплен на рынке, а ещё потому что из него постоянно лез ворс, и создавалось впечатление, что ковёр незаметно обрастал волоснёй. После «Арсена» шёл длинный узкий ковёр. Он никак не назывался. Потому что, во-первых, постоянно мешал закрывать дверь туалета. А во-вторых, просто руки как-то не доходили. Система ковров соединяла зал и кухню. Каждый день по ней шёл Олег, чтоб вкусить хлеб насущный, восполнить силы и продолжить своё существование. Дорога жизни. Сегодня Олег вкушал вермут «Bianco» – двести рублей за литр по акции в «Красном и Белом». Очень выгодно. Зеленоватое стекло вермута красиво отражало холодный свет от люминесцентной лампы, висящей над раковиной. Табурет помещал Олега за столом. Олег наливал винный напиток в кружку со знаком зодиака овна подаренную тётей. Олег родился 2 мая. Из закуски было яблоко. Усталые пальца листали ленту «ВКонтакте», набухшие красные глаза бегали по экрану, губы сёрбали вермут. Так он сидел до конца бутылки.
«Ладно, завтра рано вставать, потом ещё к Андрею ехать», – скрип табуретки возмутил тишину квартиры. Её хозяин пошёл спать, ступая по мягким коврам.
– Ай блять! – поражённый в колено шкафной стенкой, Олег рефлекторно согнулся. Стенка ударила нарочно остриём уголком, но и сама неуклюже пошатнулась. С книжной полки что-то глухо упало. Растерев будущий синяк, Олег посмотрел на пол. Ничего не было видно, мгла затянула пространство зала. Пришлось включить свет. У подножья шкафа лежала маленькая жёлтая книжечка, не больше чем половина ладони.
«А. Казаринова. Чудо-свойства чайного гриба».
– Господи, это вообще что такое, – он взял книжонку, согнул дугой. С бормотанием побежали жёлтые плотные странички.
– Откуда вообще это, хрень какая-то, – он взял неожиданный артефакт и положил его на компьютерный стол рядом с кроватью. Сладость винного суррогата уже морила сознание, нужно было ложиться в кровать.
Противная трель будильника ударила в барабанные перепонки. Ужасно не хотелось просыпаться. Прелая сухость рта и глотки все же заставила Олега подняться и пойти на кухню. Дальше чайник, бутерброд с докторской колбасой, чай. «Чайный гриб… откуда ж это книжка взялась всё-таки, я ни разу её не видел, может тётя Алла приносила, она такую глупость любит». Заправившись и завершив утренние процедуры, он оделся в тонкое пальто, засаленные джинсы, мятую толстовку. Олег отправился на работу. Выходя из квартиры и спускаясь вниз по лестнице он услышал.
– Олежа, – беззубым старческим кличем обрушилось за спиной.
– Да, Валентина Альбертовна.
– Ты когда пол помоешь в подъезде, у тебя дежурная карточка ужо третью неделю висит, а тебе хоть бы хны.
– Помою, Валентина Альбертовна, сегодня вечером помою.
– А чо раньше не помыл? Я за тебя не буду мыть, я человек пожилой, у меня нога, и вообще не обязана, живёшь в доме, соблюдай чистоту.
– Помою, Валентина Альбертовна.
– Помоет он, ага, как же, вы, молодые, хуйней только и страдаете, я в твои годы и работала, и семья, и свекровь лежачая, и накорми всех, и постирай, а подъезд этот мыла как положено всегда, у меня и мысли не было…
Олег стоял как двоечник у директора, ему было неловко, что он – «тридцатилетний лоб» – не мог ничего ответить престарелой соседке. Ещё раз пообещав помыть пол, Олег стал уходить вниз под звуки едких памфлетов. Один вид Валентины Альбертовны вызывал у него глазной зуд, а её голос долбил по нервам, как дятел в темечко. «Чо она ко мне пристала, внизу вон Гаврилов живёт, он вообще не убирается никогда, конечно, он мент, она ему ничего не скажет, а Олежа если, Олежа – сразу мудак конченный, и карточка не третью неделю висит, а вторую только».
Наконец улица, солнечная свежесть, приятный влажный ветерок, конец апреля. Прищурившись от резкого выхода в свет, в быстрых темпах дошёл до кирпичного бастиона автобусной остановки. Приехал нужный автобус с уродской огромной рекламой «Fix-price». Олег уже хотел вступить в автобус, как его смяла в сторону центнеровая мадам в бобровой шапке.
– Мужчина, вы или не стойте, или идите, не один здесь.
Как же злы, душны и тесны утренние маршруты. Казалось, что все выходят и заходят с таким усердием, как будто в поясницу упирается шмайссер ефрейтора с черепом на каске. А набит людьми транспорт, как будто конечная будет в Аушвиц-Биркенау.
– Да не стойте вы в проходе, в конце автобуса место есть, – упираясь в плечо Олега, прокричала на ухо кондуктор.
«Мне выходить скоро, я ж потом не выйду», – пошёл в конец автобуса. Проехав лишнюю остановку, он все же добрался до работы изрядно не ко времени.
– Олег блять, ты опять опоздал, ты когда во время приходить будешь? – грозные усы начальника недовольно растопырились.
– Антон Павлович, движение в городе вообще невозможное.
– Мне похую на твоё движение, я тебя штрафовать теперь буду, придёшь не в восемь – минус тыща от зарплаты, ты всё понял?
– Понял, Антон Павлович. – Рассерженный начальник, он же владелец магазина ушел важным крабом в свой кабинет.
– Чо, припечатал тебя опять Гандон Хуйланович, – с тихой ухмылкой послышалось из-за кассы. Сегодня была смена Маши. В эти дни Олег особенно усердно чистил зубы, а носки выбирал самые свежие.
– Да блин, ну а чо я сделаю-то, я шёл с остановки хрен знает сколько.
– Да ладно, не злись, побурчит и отойдёт, ты только глаза не мозоль ему сегодня.
Маша – одна из немногих, от кого Олег слышал слова поддержки. Светлый лучик в Хозмаге «У Палыча». На секунду взгляд затупился на больших круглых грудях. «Может, спросить её насчёт вечера, а куда… В парк гулять, мне тридцатка уже, глупость какая-то, поужинать, и чо мы будем есть и смотреть друг на друга.»
– Олег блять, ты крепёж заказал? – послышалось из другого конца магазина.
– Да Антон Павлович, сейчас позвоню на базу и съезжу.
– Подвесы спроси трехсотые, потолще, в тот раз говно какое-то привёз.
– Хорошо, Антон Павлович.
– Ты проверь сразу. Что блять за поколение, как они живут вообще, всё объяснять приходится.
