Мирко Благович
«Белила»…
Книга третья:
Futurumcomminutivae,
или сокрушающие грядущее
От автора
…Мы, человечество, отвернулись от Отца, подвели и очередной раз предали Его. Отдаляясь от Создателя, день за днём мы бездумно следуем за чьими-то лживыми истинами. Куда они направляют нас? В никуда! В железные больничные койки, в кромешную тьму духовного невежества, в объятия эгоизма и корысти.День за днём мы шагаем в это «никуда», не понимая порочности и бессмысленности своего движения.
Ведомая квазиправдами технократических псевдопророков, цивилизация вступила в уникальную фазу своего развития – стадию лабильного существования. Равновесие зыбко и нестабильно. Проснёмся, опомнимся, стиснем зубы, постараемся – и человечество пойдёт на поправку. Воцарится рай на земле. Кругом будут жить счастливые здоровые люди. Продолжим спать и сонно купаться в утехах, изберём Путь ничегонеделания – и мир рухнет в пропасть.
За нашим окном разгорается новый день. Это не просто очередные земные сутки. Это кусочек бытия, когда ещё не поздно исправить положение дел, изменить себя, отказаться от пагубного образа жизни, очистить помыслы, устремления, мечты, полюбить Природу, мамочку-Землю, вспомнить о заповедях Божьих.
В этот новый день, я уверен, мы очнёмся от кошмара, который сами же и производим на планете. Очнёмся, встрепенёмся, осмотримся и воскликнем: «Господи! Да что же такое происходит? Что же мы творим!» Только так. Ведь иначе будущее наше, и наших детишек, и наших внуков, и даже правнуков окажется весьма плачевным. Зацепит всех. И, поверьте, «крайних хат» не будет…
ЧАСТЬ 5
Партнёры
Вот так, друзья, бесславно и развивалась эпопея наших предпринимательских мытарств. Конечно, мы старались не вешать нос. Вместе с тем, жизненная ситуация, в которой оказались я, Славунька и Олюшка, более всего напоминала глубокую тёмную яму. Сырую, вонючую, затхлую ловушку, спастись из которой невозможно. Где-то там, высоко над головой, маячил светлый спасительный пятачок выхода. Но до него, казалось, было невообразимо далеко. Как ни тянись, как ни старайся.
Гнусное предательство Наташи подавило нас окончательно. Пошатнулась вера в людей. В справедливость. В собственные силы, наконец. Кто мы вообще такие? Мы никто! Вначале прогорели в кафе-закусочной. Затем без спроса «одолжили» денежки из родительского сейфа. Так и не вернув ему ни единого медного грошика, стараниями Натальи Михайловны погрязли в кредитном займе. В итоге, на ближайшие восемнадцать месяцев (под двадцать два процента годовых) мы со всеми своими пожитками поступили в распоряжение нашего нового господина – частного иностранного банка. Впереди маячили нищие беспросветные будни и тяжёлый с отцом разговор. От этого хотелось просто выть…
***
В истории наших многочисленных фиаско свою решающую роль сыграли и первостепенные, и вторичные обстоятельства. Тут и отсутствие специального опыта – то, о чём я говорил ранее, и наши незавидные деловые качества, и слепое доверие всем подряд, и работающие с нами бок о бок недобрые люди, и многое-многое другое. Значимое и не очень. Помимо упомянутых причин, в этой части книги мне бы хотелось остановиться ещё на одном определяющем факторе. Речь пойдёт о погрязшей в пороках и коррупции государственной экономической минисистеме – непредсказуемом и сложном механизме, внутри которого, собственно, мы и выстраивали свой семейный бизнес.
В бытность Советского Союза множество отчаянных людей, категорически не согласных жить на одну зарплату, тоже пытались как-то наладить своё коммерческое дело. Вызов крепким экономическим реалиям бросали разномастные дельцы, торгаши, кооператоры, спекулянты, цеховики и коммерсы. По сравнению с нынешними временами советский человек жил просто сказочно. Достойная зарплата, копеечные продукты питания, доступные коммунальные услуги, бесплатное образование и здравоохранение. Но кооператорам советского разлива хотелось большего. И они этого большего таки достигали.
В Советском Союзе образ предприимчивого хозяйственника ассоциировался с высоким социальным статусом, немалым материальным достатком и твёрдой уверенностью в завтрашнем дне. Пиком благополучия в СССР считалась покупка автомобиля. Хорошее авто позволяли себе в то время только члены-корреспонденты Академии наук, ведущие инженеры предприятий, капитаны дальнего плавания, известные спортсмены и космонавты. Советские торговые работники и цеховики запросто могли приобрести себе «Жигули», «Волгу» или даже «Мерседес». Некоторые их них покупали сразу несколько автомобилей – для работы и отдыха. На службу они добирались на «Жигулях», в Сочи катили на роскошном «Мерседесе».
Советскому предпринимателю были чужды такие понятия, как дефицит, очередь или блат – он сам для окружающих был блатом. Холодильник советского коммерсанта (а так же холодильники его друзей, подружек, знакомых, ближайших и дальних родственников) всегда по края загружался свежим палтусом, говядиной, свининой и домашней курятиной. Мясо и рыба были отменного качества. Палтус – значит, палтус, полуметровая пятикилограммовая рыбина. Курица – значит, розовый бройлер, а не посиневшая заскорузлая дуля с двумя когтистыми лапками, сама ушедшая из жизни. В компанию к мясу и рыбе поступали красная икра, консервированные шпроты (прибалтийские, из Латвии!), кальмары, мясо криля, сырокопчёные колбасы, шоколадные конфеты с вишенкой и коньяком внутри, напитки «Тархун» и «Байкал». Всё это дефицитное добро рядовому обывателю нужно было добывать в изнурительных бесконечных очередях (и то не факт, что добудешь – советский дефицит, едва поступив в продажу, обладал магической способностью тут же исчезать с прилавков).
Одежда и обувь советского торгаша – это саламандровские кожаные туфли, адидасовские спортивные костюмы и кроссовки, удобные деловые костюмы, индивидуального пошива пальто и плащи (так называемая фирма́). Из нагрудного кармана фирмы́ частенько выглядывал заманчивый глянцевый уголок профсоюзной путёвки в комфортабельный санаторий одного из курортов Крымского побережья. Евпатория, Судак, Ливадия, Гаспра и Алупка радостно распахивали свои объятия для советских денежных мешков – удачливых цеховиков, хитрых спекулянтов и респектабельных коммерсов.
Но самое главное, на советских подпольных и полулегальных предпринимателей не давил груз систематических поборных обязательств, которые сегодня так любят налагать государственные контролирующие ведомства и службы. Что такое «милиция», «ОБХСС» и «места, не столь отдалённые», конечно же, знал любой советский махинатор. Но зато, в отличие от нынешних коррупционных традиций, ежемесячный «занос в нужные двери» практиковался крайне избирательно и осторожно.
