Он появился на свет в густых зарослях, в одном из тех маленьких укромных уголков леса, которые кажутся открытыми со всех сторон, но на самом деле полностью закрыты листвой. Вот почему там было так мало места, но как раз впору для него и его матери.
Он встал, пошатываясь на своих тонких ножках, недоумевая и и не понимая, что происходит, глянул тусклыми глазами на мир, удивился, но ничего не увидел, опустил голову, сильно вздрогнул и совершенно оцепенел.
– Какой красивый мальчик! – в изумлении воскликнула Сорока.
Она бросилась и прилетела сюда, привлеченная хриплыми стонами, которые, как она поняла, вырывались у матери Бэмби, ей быдо так больно. Теперь Сорока расселась на ветке неподалёку. -Какое красивое дитя! – снова воскликнула она. Никто ей не ответил, и она продолжала взволнованно твердить, – И только посмотрите – он уже может вставать и ходить! Это потрясающе! Это так интересно! Так здорово! Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Ну, я, конечно, ещё слишком молода, ведь прошёл всего год с тех пор, как я покинула гнездо, но я думаю, вы это знаете… Но я думаю, что это замечательно! Чудесно! Такой ребенок, как этот… он родился всего пару минут назад, а уже может стоять. Я думаю, это очень благородно с его стороны. И самое главное, я нахожу, что всё, что делаете вы, олени, очень благородно. Смотрите, к тому же он уже может бегать!
– Конечно! – мягко ответила мать Бэмби, – Но вы должны меня извинить, я действительно не в форме, чтобы болтать с вами. Мне ещё многое нужно сделать… и, кроме того, я чувствую себя очень слабой!
– О, не буду вам мешать! – протрещала Сорока, – Я сегодня тоже, честно говоря, порядком не в себе и очень спешу! Но ведь не каждый день видишь что-то подобное. Я прошу вас, только вообразите, как нам тяжко в таких ситуациях и как много тяжелой работы валится на наши плечи! Дети просто ничего не могут сделать, когда вылупляются из яйца, они просто лежат в гнезде совершенно беспомощные, и за ними нужно присматривать, за ними всегда нужно присматривать, говорю вам, я уверена, вы понятия не имеете, на что это похоже. Это такая тяжелая работа – просто кормить их, и они нуждаются в защите, это так непросто! Я прошу вас, просто подумайте, как это все тяжело – добывать еду для детей и в то же время присматривать за ними, чтобы с ними ничего не случилось; если вас там не будет, они ничего не смогут сделать сами. Разве я не прав? И вам приходится так долго ждать, прежде чем они начнут двигаться, так долго, прежде чем у них появятся первые перышки и они начнут выглядеть немного пристойно!
– Пожалуйста, простите меня, – сказала мать Бэмби, – я на самом деле не расслышала, что вы сказали!.
Сорока улетела.
«Глупый лось! – стрекотала она про себя, – благородный, но глупый!»
Мать Бэмби едва заметила её исчезновение и продолжила энергично облизывать своего новорожденного сына. Она всего его облизала языком и таким образом убила сразу несколько зайцев – поухаживала за его телом, сделала согревающий массаж и продемонстрировала свою любовь.
Малыш немного пошатывался под тяжестью этих ласк и толчков, которые мягко ласкали его всего, но остался на ногах. На его красном сюртучке, который всё еще был немного неухожен, виднелись белые пятна, его детское личицо все ещё было глуповато-наивным, непонятливым, как будто он находился в глубоком, очарованном сне.
Повсюду вокруг росли высоки ку сты кусты орешника, кизила, терновника и молодые побеги бузины. Высокие клёны, буки и дубы простирали зелёную крышу над зарослями, а из твёрдой темно-коричневой почвы проростали узорные папоротники, дикий горошек и горный шалфей. Низко, вплотную к земле, тянули свои листья фиалки, которые были уже в цвету, и листья земляники, которая только начинала распускаться. Свет утреннего Солнца струился сквозь густую листву, словно сверкающая золотая паутина. Весь лес был полон звуками бесчисленных звонких голосов, которые проникали сквозь кроны деревьев нотками веселого возбуждения и радости жизни. Золотая иволга пела нескончаемую радостную песню, голуби не переставали ворковать, дрозды свиристели, зяблики хлопали крыльями, синицы щебетали. Сквозь все это доносился сварливый крик сойки, шутливый смех синей сороки, трескучий металлический кук-а-кук фазанов. Время от времени резкий короткий стук дятла перебивал все остальные голоса. Дятел очень старался. Пронзительный, чистый крик сокола разносился над пологом леса, и хор ворон никогда не переставал издавать свой хриплый кар-р!
Малыш не понимал ни одной из этих многочисленных песен и криков, ни слова из их разговоров. Он был ещё слишком мал, чтобы слушать их. Он также не обращал внимания ни на один из бесчисленных запахов, которыми дышал лес. Он слышал только нежный шелест, который пробегал по его шкурке, когда его чистили, мыли, стирали, согревали и целовали, и чувствовал только тёплый запах тела своей матери, стоявшей рядом. Он прижимался носом к этому телу, источавшему чудесный запах, и жадно обшарваил его вкруг себя, ища этот дивный источник жизни.
Пока он пил, мать продолжала ласкать его. – Бэмби! – шептала она! – О, Бэмби!
Каждые несколько мгновений она поднимала голову, прислушивалась и втягивала в себя воздух.
Затем она снова поцеловала своего ребёнка, успокоенная и счастливая, – Бэмби, – повторила она, – Мой маленький Бэмби!
Сейчас, в начале лета, деревья неподвижно застыли под голубым небом, они широко раскинули свои зелёные руки и впитывали силу Солнца, когда оно струилось на них сквозь прогалы в листве. Кусты в чаще начинали распускаться белыми, красными или жёлтыми звездочками. На многих из них снова начинали набухать почки, бесчисленное множество почек вздувалось на тонких кончиках веток, нежные, твёрдые и решительные, они были похожи на маленькие сжатые кулачки. Разноцветные звёздочки самых разных цветов поднимались из земли, так что земля в приглушенном свете леса казалась облитой брызгами ярких, звонких и весёлых красок. Повсюду витал запах свежей листвы, цветов, земли и зеленого дерева. Когда наступало утро и садилось Солнце, весь лес оживал тысячью голосов, и весь день с утра до вечера пчёлы пели, осы жужжали, а шмели жужжали ещё громче в благоуханной тиши.
Вот на что были похожи те дни, когда Бэмби проживал свое самое раннее детство.
Он последовал за матерью по узкой тропке, которая вела между кустами. Здесь было так приятно гулять! Густая листва нежно поглаживала его бока и слегка отклонялась в сторону. Куда бы вы ни посмотрели, путь, казалось, был перекрыт, но на самом деле можно было идти вперёд с величайшим удобством. В лесу всегда были такие маршруты, как этот, они образовывали сеть тропинок, пронизывающую весь лес. Мать Бэмби знала их все наизусть, и всякий раз, когда он оказывался перед тем, что представлялось ему непроходимой зелёной стеной, она немедленно искала место, где начиналась тропинка.
