Если вы проснулись в плохом настроении, а на улице хлещет дождь, то лучше всего устроить себе маленький праздник. Сначала принять расслабляющую ванну, потом спокойно выпить кофе и отправиться шляться по магазинам.
Представляю бурю негодования, которая сейчас обрушится на мою голову. «Да мы работаем», – закричит подавляющая часть женского населения. Это верно, только отвратительное состояние души и тела вполне извиняющее обстоятельство для небольшого обмана. Даю простой совет. Зажимаете двумя пальцами нос и старательно гундосите в трубку:
– Извините, Иван Иванович, у меня жуткий насморк, кашель, очевидно, грипп начинается. Наверное, опоздаю на часок, хочу забежать в аптеку.
Сто против одного, что ваш начальник недовольно буркнет:
– Сиди дома, нечего заразу в коллектив приносить.
Вот и получится лишний выходной и не стоит испытывать никаких угрызений совести, выбегая через пару часов на улицу. Служба от вас никуда не денется. Завтра как ни в чем не бывало предстанете перед светлыми очами Ивана Ивановича и, потупившись, сообщите:
– Антибиотик приняла, американский, жутко дорогой, мигом на ноги встала. Конечно, вредно небось, но ведь работа для меня важнее здоровья.
И потом, вы же нечасто проделываете подобные штуки. Я, например, в бытность преподавательницей французского языка совершала такие «побеги» раз в два, три года. От души рекомендую, это очень помогает поднять настроение. Если нет свободных денег, можно провести денек дома, валяясь на диване и почитывая любимые книжки, или отправиться к подружке и самозабвенно посплетничать. Только упаси вас господь проводить этот день, как обычный выходной, не следует кидаться к плите, стиральной машине или пылесосу. Более того, ни мужу, ни детям, ни свекрови, ни любовнику не надо ничего рассказывать. Пусть они считают, что вы, как всегда, ломались за оклад. Поверьте мне, такой кульбит даст вам огромный заряд бодрости.
Вот почему я сегодня решила удрать от своей семьи. Правда, мне намного легче, чем другим, потому что я нигде не работаю и в принципе могу каждый день проводить как хочу. Но это только в принципе, а на самом деле выходит совсем не так. В нашем доме проживает слишком много народа, и члены «стаи» постоянно находят для матери какие-нибудь дела. На этой неделе пришлось с раннего утра до позднего вечера носиться по детским садам. Мои внуки, Анька и Ванька, достаточно подросли, и Ольга решила, что им неплохо бы начать общаться со сверстниками. При этом она хочет найти детское учреждение, сочетающее в себе полярные вещи.
– Группа человек пять, не больше, – загибала пальцы Зайка, рассказывая мне об идеальном в ее понимании садике, – две воспитательницы, няня, занятия иностранным языком, бассейн, естественно, качественное питание, хорошие игрушки, а главное – никаких деток «новых русских». Очень не хочется, чтобы Анька с Ванькой научились растопыривать пальцы и начали говорить Ирке: «Эй, ты, подай жрачку!»
– Видишь ли, – осторожно ответила я, боясь вызвать Зайкин гнев на свою голову, – во всяких «Крохах» и «Малышах», ну в таких местах, где на пять детей приходится две воспитательницы с няней, как раз и скапливаются «новорусские» отпрыски.
Ольга замерла, потом с возмущением воскликнула:
– Вот! Я знала, что ты все поймешь не так! Я хочу, чтобы мои дети выросли нормальными людьми, поэтому и собираюсь отдать их в самый обычный, районный садик!
Я уставилась на Зайку.
– Самый обычный, районный садик? С бассейном, занятиями английским языком, качественным питанием, хорошими игрушками и группами детей из пяти человек, на которых приходится две воспитательницы и няня? Зая, ты с крыши не падала?
Ольга покраснела:
– Это ты отстала от жизни! Такие садики есть, просто надо поискать как следует. Займись, тебе все равно нечего делать!
– Даже и начинать не стану, таких мест нет!
– А вот Неля Крюкова для своей невестки постаралась, – отрезала Зайка, – Неля любит Ленку и Пашку, она понимает, как важно…
Не дослушав Ольгу, я схватилась за телефон и, набрав номер, заорала:
– Нелька, в какой чудо-садик ходит Пашка?
– Нормальное место, – затарахтела подруга, – нам нравится. Детей мало, всего четыре человека, воспитательницы милые, нянечка-душка, бассейн, английский, французский, пони…
– Пони?!
– Ну да, такие маленькие лошадки, не знаешь, что ли?
– Конечно, знаю. Скажи, сколько стоит сей райский уголок?
– Семьдесят два рубля.
– В час?
– Ты чего, Дашка, – взвизгнула Неля, – совсем у тебя от богатства башню сорвало. Не все же такие, как вы! Кое-кто и в бюджетной организации работает. В месяц, конечно!
– В месяц? – совсем растерялась я. – Ты уверена?
Бассейн, пони, нянечка-душка и меньше чем за сто целковых? Такого просто не бывает.
– Подскажи адресок этого удивительного места.
– Рублевское шоссе, – затарахтела Неля.
Так, этот садик еще и в лесопарковой зоне!
– Только тебя туда не возьмут, – закончила Крюкова.
– Почему? Очередь большая?
– Да нет, он ведомственный.
– И кому принадлежит это райское местечко? Какому заводу или фабрике?
– Администрации президента! – радостно выпалила Крюкова. – Ленкин муж ведь…
Я положила трубку. Чудес не бывает!
Зайка, слушавшая разговор, дернула плечиком.
– Все равно, есть хорошие садики!
Всю неделю ваша покорная слуга моталась по городу и сделала неутешительные выводы. Детские муниципальные учреждения выглядят ужасно, меньше двадцати детей на одну воспитательницу не бывает, а те сладкие местечки, где есть пони и бассейны, стоят о-го-го сколько. Впрочем, нет проблем заплатить, у нас есть деньги, но возле ворот этих чудо-садиков плотной кучкой стоят джипы и «Мерседесы», из которых вылезают родители весьма характерного вида. Папы как один в черных рубашках, обтягивающих мощные плечи, а мамы-блондинки ковыляют на высоченных каблучищах, оставляя за собой приторно-сладкий аромат французской парфюмерии.
Зайке не понравился ни один из предложенных вариантов, и она, заявив:
– Кто ищет, тот всегда найдет, – отбыла на свое телевидение.
А я решила устроить себе отдых и, вместо того чтобы рыскать по районам, приехала в самый центр, загнала «Пежо» в паркинг при подземном магазине, который хозяйственный Лужков воздвиг на Манежной площади, и принялась самозабвенно ходить из магазина в магазин, меряя вещи и нюхая духи. Честно говоря, мне ничего не надо, просто хотелось развлечься.
Часов в пять, обалдев от витрин, я забрела в кафе «Манеръ», слопала там торт со взбитыми сливками, выпила капуччино и внезапно решила прогуляться по той улице, которая во времена моего детства, юности и большей части зрелости носила имя Герцена. Я давно не хожу пешком, но сентябрьский вечер радовал теплыми лучами заходящего солнца. Очень медленно я дошла до памятника П.И. Чайковскому и села на скамейку. Вокруг роилась толпа: очевидно, в консерватории должен был в ближайшее время начаться концерт. Я не слишком люблю классическую музыку, вернее, плохо понимаю ее, но моя бабушка Афанасия в детстве довольно часто приводила меня сюда. Она считала, что ребенок не должен путать Моцарта с Бетховеном и обязан знать, что Бах писал фуги. Но после ее смерти я ни разу тут не была и, признаюсь, не испытываю никакой потребности посещать просторный зал, украшенный портретами великих композиторов.
