Я впервые услышал и сразу запомнил имя Дмитрия Селезнёва весной 2018 года, когда он, вернувшись с Лимоновым из поездки в Италию, стал публиковать в Фейсбуке[1] свои путевые заметки – крайне содержательные, с массой ценных замечаний и подробностей, что свидетельствовало о его остром взгляде и таланте репортёра, но и написанные при этом очень увлекательно, живым языком, с юмором и самоиронией. Всё это раскрывало в авторе человека незаурядного, скромного и наделённого ещё и талантом настоящего писателя.
Все эти человеческие достоинства Дмитрия Селезнева и качества его как литератора вы обнаружите и сами, прочитав настоящую его книгу «Беспокоящий огонь», где собраны рассказы и эссе Дмитрия уже в качестве военного корреспондента, работающего в зоне СВО и других горячих точках.
Эдуард Лимонов им бы гордился. И наверняка написал бы предисловие к этой его книге. Лимонов, уверен, гордился бы и другими своими молодыми соратниками, воюющими в Донбассе в качестве добровольцев, выполняющими там опасную работу волонтёров, военкоров и, к сожалению, иногда погибающими.
О них, о бойцах Российской армии, волонтёрах и мирных жителях героического, страдающего Донбасса, эта книга Дмитрия Селезнёва – первая его книга. Дальше будут другие.
Сергей Беляк, адвокат, публицист, общественный деятель
Дорога в Донецк. Русское пограничье и чистилище. Беженцы и военные колонны
21 февраля 2022 г.
Выезжал из Ростова, который на Дону, уже когда начало темнеть. Дорога не дальняя, но и не близкая, два часа езды на автомобиле до пропускного пункта (не хочется мне называть его границей), а дальше меня ждала дорога на Донецк. Пусть пока не российский, но русский Донецк.
За окном автомобиля вдоль трассы загорались гирлянды фонарей. На горизонте темнела степь, пока наконец не слилась с чёрным от надвигающейся ночи небом.
С дороги Ростов-на-Дону – Таганрог свернули, обогнув Самбекские высоты. Эти места исторические, о чём напоминает мемориальный комплекс на холме. В 1943 году здесь соединились две дивизии, чтобы начать своё наступление на Донецк. Мемориал построен в виде подковы из идущих в камне советских воинов. В руках автоматы, лица суровые и сосредоточенные. Советские солдаты идут освобождать Донбасс и Украину.
У Матвеева Кургана ещё один памятник, напоминающий о той войне – далёкой и в то же время сейчас очень близкой. Стоит в лучах подсветки Маруся-регулировщица. Её назвали Марусей, хотя имя девушки-регулировщицы, как говорят, стоявшей двое суток и упавшей от изнеможения, неизвестно. Её жест флажками означает «Проезд разрешаю», и мы едем дальше.
По пути встречаем колонну автобусов с беженцами. 1, 2, 3… 10, 11… И ещё, и ещё автобус. В Донецкой Республике объявлена эвакуация, это не первая колонна и не последняя.
Беженцев встречаю и на пропускном пункте Куйбышево. Группы людей стоят у дороги, ожидая транспорт, гаишники регулируют движение. В зале ожидания женщины, дети, женщины с детьми.
Пройдя все необходимые формальности, досмотр и допрос, прохожу цепь из автобусов и автомобилей, направляющихся в Россию. В одном из минивэнов замечаю старуху, укрытую одеялами, – сгорбленная сгоревшая спичка, в которой ещё тлеет человеческая жизнь.
На пропускном пункте Мариновка обстановка несколько другая. Таможенники и пограничники в боевом камуфляже, многие с автоматами. Слышится бодрый донбасский говор с «недовольным» акцентом. Мне как журналисту оказали содействие – посадили в кабину к дальнобойщику, едущему в Донецк. Еду я на фуре впервые и в ДНР нахожусь впервые. Всё в жизни приходится делать в первый раз.
За окном кабины проносятся тёмные силуэты домов, одинокие фонари. Где-то далеко видны огоньки в ночной степи. Проезжаем туннели из деревьев у дороги, которые тянут к машинам костяные ветви. Русский философ Алексей Фёдорович Лосев утверждал, что человек мыслит прежде всего мифологически. И я как невыспавшийся, уставший за день от перелёта, переезда, перехода русский человек, находясь на незнакомой мне территории, мыслю мифами вдвойне.
И Донбасс мне видится такой аномальной зоной, русским чистилищем, где столкнулись силы Добра и Зла. Раньше таким пограничьем была Украина. Но сейчас почти всю её накрыла тьма. Восемь лет назад граф Бандера-Дракула ожил в своём склепе, и упыри с карпатских гор спустились, перекусали много народа и добрались аж сюда, до земель степняков, и только здесь их смогли остановить.
– Это хамыри, – подсказывает мне водитель.
Так называется в этих краях захолустье. А в глуши всегда творится что-то странное и непонятное. Там на неведомых дорожках…
На повороте фары из кромешной темноты выхватили мужика, одиноко стоящего на перекрёстке. Что стоит, кого ждёт? Неведомо…
Донбасс сейчас является пограничной зоной России. А в приграничных зонах происходят разные чудеса и аномалии. Здесь Красная Звезда вполне уживается с Георгиевским крестом. Здесь флаг похож на российский триколор, только вместо белой полосы чёрная. Тут объединились правые, левые, «сыны монархии» и почитатели Ленина-Сталина, шахтёры и казаки – все сплотились, чтобы отразить вторжение нечисти.
– А тут у нас полигон, – указывает водитель, когда мы проезжаем поле, где видны «следы невиданных зверей» – гусениц танков и бронетехники.
После полей замелькали одноэтажные дома, потом спящие хрущёвки. Мы въехали в Шахтёрск. После Шахтёрска следующим крупным населённым пунктом на нашем пути была Макеевка. После Макеевки остановились возле сельской церкви, пропуская военную колонну. Я перекрестился.
И так мы останавливались ещё три раза, пропуская военную технику. Враг готовится напасть, но тут готовы отразить возможный прорыв. Сейчас ВСУ обстреливают трассу Донецк – Горловка.
Противоположная сторона вопит и кудахчет: мы не собираемся, мы не собираемся нападать! Да кто им верит-то? А на Старомарьевку нападать тоже не собирались? А занимать Широкино? А брать в заложники наблюдателей? А постоянно нарушать перемирие?
До чего же нужно довести людей, чтобы власти решили эвакуировать миллионный город! Ведь были и раньше обстрелы? Были. Были диверсии? Были. Есть всё это сейчас? Есть, диверсии участились, и обстрелы усилились. Выполнялись, выполняются ли Минские соглашения? Нет, не выполнялись и тогда, не выполняются и сейчас. Соблюдался, соблюдается ли режим прекращения огня? Нет, нет и нет. Страдают ли русские люди? Да! Страдают прежде всего простые русские люди. Уже как восемь лет страдают.
На улицах Донецка пустынно и тихо. Что несвойственно для субботнему вечеру в городе-миллионнике. Заселился в гостиницу, включил телевизор. По местному каналу идут патриотические репортажи. Повторяется последнее обращение главы ДНР о всеобщей мобилизации всех мужчин призывного возраста. Транслируются адреса сборных пунктов для эвакуации.
