Александр Чаковский - Блокада. Книга 1

Блокада. Книга 1
Название: Блокада. Книга 1
Автор:
Жанры: Советская литература | Книги о войне
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Блокада. Книга 1"

К 75-ЛЕТИЮ ПОЛНОГО СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА. Легендарный роман-откровение Александра Борисовича Чаковского. Выдающийся советский писатель и журналист, военный корреспондент достоверно и с хронологической точностью рассказывает о событиях, предшествовавших войне, обороне Ленинграда, о страшных буднях осажденного города, работе Дороги жизни и прорыве блокады зимой 1943 года.

Пронзительный и мужественный рассказ переносит читателя в то тяжелейшее время, когда голод и смерть соседствовали с беспримерным мужеством, разрывающий душу ужас – со стойкой уверенностью в победе. Как на пороге мучительной гибели не поддаться страху, не опуститься до подлости, а остаться Человеком с большой буквы, олицетворяющим защитников города?

Сюжет романа лег в основу одноименной киноэпопеи, посвященной стойкости и героизму ленинградцев, выстоявших и не сломавшихся в смертельном противостоянии с врагом.

Бесплатно читать онлайн Блокада. Книга 1


© Чаковский А.Б., наследники, 2019

© ООО «Издательство «Яуза», 2019

© ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Часть первая

1

– Ну, а теперь скажи: как ты решился? Как?!

Они сидели в маленьком номере гостиницы «Москва», куда Звягинцева только что переселили. Из Кремля Звягинцев возвращался вместе с Королевым, и жили они вот уже пять дней вместе, то есть в одной гостинице и на одном этаже, только полковник Королев – в отдельном номере, а майор Звягинцев – в общежитии на пять коек.

Однако сегодня, когда они проходили мимо дежурной по этажу и Королев взял ключ от своей комнаты, а Звягинцев уже сделал несколько шагов по коридору, полагая, что у них в номере наверняка кто-нибудь есть, он был остановлен голосом дежурной.

– А вас переселили, товарищ командир, – сказала ему дежурная, невысокая, пожилая блондинка с очень бледным лицом альбиноски и ярко накрашенными губами. – И вещи ваши уже перенесли. Чемоданчик. В отдельный номер!

– Вы это мне? – недоуменно переспросил Звягинцев. – Но ведь мы сегодня вечером уезжаем. «Стрелой».

– Не знаю, не знаю, распоряжение дирекции. – Она протянула Звягинцеву ключ, многозначительно улыбаясь, так, точно желая дать ему понять, что говорит далеко не все, что ей известно.

– Здорово! – усмехнулся Королев. – Четко работают! А ну, давай, майор, пойдем, покажи свои новые владения.

– Зачем же это? – удивленно поднял брови Звягинцев, когда они вошли в номер – маленькую комнату, в которой тем не менее умещалось много мебели: письменный стол, два кресла, кровать, застеленная голубым покрывалом, другой стол – маленький, круглый, стоящий посредине комнаты под свисающим с потолка ярко-синим матерчатым абажуром.

Полуоткрытая дверь вела в ванную.

– Чего же я тут буду делать? – растерянно озираясь, сказал Звягинцев. – Ведь через три часа…

Он отвернул рукав гимнастерки и посмотрел на часы.

– Что делать? – переспросил Королев. – Ха! Это ты меня спроси. Я знаю.

Он решительно подошел к письменному столу, снял трубку телефона и, набрав на диске три номера, сказал:

– Ресторан? Значит, так…

…И вот они сидят за круглым полированным столом. Официант только что принес на большом подносе заказанный Королевым ужин – бифштексы, прикрытые, чтобы не остыли, опрокинутыми глубокими тарелками, картошку в металлическом судке, селедку, обложенную колечками лука, бутылку коньяку, рюмки – и, расставив все это на столе, ушел.

– А теперь вот что, – сказал Королев, усаживаясь и вытягивая под столом ноги в до блеска начищенных, плотно облегающих икры сапогах, – и есть не буду, и пить не буду. И тебе не дам. Пока не скажешь. Как же ты решился? Ну, давай, давай! Рассказывай.

Звягинцев пожал плечами и смущенно улыбнулся:

– Послал записку в президиум. Не был даже уверен, что дойдет… Вот и все.

– Ну, знаешь!

Королев развел руками, потом взял бутылку, пошарил взглядом по столу в поисках штопора. Не нашел, зажал бутылку в своем большом кулаке, энергично покрутил ее, пока жидкость фонтанчиком не устремилась в горлышко, и резким ударом ладони о дно бутылки вышиб пробку.

– Сильно, – снова улыбнулся Звягинцев.

– А у меня батька извозчиком был. Гужевым транспортом владел в одну лошадиную силу. Так он с пробочником обращаться не умел. А ведь раньше бутылки настоящими пробками затыкали. Так что я с детства этот университет прошел.

Он налил коньяк в рюмки, посмотрел на Звягинцева, недоверчиво покачал головой и усмехнулся:

– Значит, говоришь, записку? Вынул блокнотик, черкнул пару слов, и все?

Звягинцев молчал.

– Но хоть кто ты есть – написал? – не унимался Королев. – Может, тебя за какого генерала приняли? Звание-то, звание свое указал?

– Давай выпьем, что ли, Павел Максимович, – сказал Звягинцев, внезапно почувствовав неимоверную усталость, и потянулся к рюмке.

– Нет, погоди! – воскликнул Королев и, быстро протянув руку, накрыл рюмку Звягинцева своей широкой ладонью. – Хочу уяснить. Ну скажи мне кто-нибудь, что Алешка Звягинцев первый в атаку кинулся, – поверю. Мину неизвестной конструкции собственноручно разрядил… Допускаю, вполне возможно. Но тут… Елки зеленые! Сталин! Нарком! Маршалы!.. И вдруг: «Слово предоставляется товарищу Звягинцеву, Ленинградский военный округ!» Я сначала и не понял: как будто все свое окружное начальство знаю, что, мол, еще за Звягинцев такой! Гляжу – мать ро́дная – его превосходительство Алексей Васильевич по проходу шагает… Слушай, вот тебе слово мое даю: если б я в то время стоял, а не сидел, – ноги бы от страха за тебя подкосились!

Королев снова развел руками, потом тряхнул своей тяжелой головой и сказал:

– Ладно. Пьем. Поздравляю! Нет, погоди! – спохватился он и снова прикрыл рюмку Звягинцева ладонью. – Сначала самое главное. О чем тебя товарищ Сталин спросил?

– Ты же слышал.

– Слышал, слышал! Тут от одного факта, что лично его слова слушаешь, голову потеряешь. Всех ораторов записывал, а тут пропустил. Вот, погоди…

И Королев, повернувшись вместе со стулом, потянулся к своему планшету, лежащему на письменном столе, вытащил большой блокнот и стал перелистывать его, приговаривая:

– Так… Мерецков… Грендаль… Кузнецов… А где же ты-то у меня? А ведь я тебя пропустил, майор! Ей-богу, пропустил! Так за тебя переживал, что и не записал. Ну, это потом. А сейчас ты мне реплику товарища Сталина повтори. Ну? Только давай слово в слово.

И Королев вытащил вечную ручку из нагрудного кармана гимнастерки, отвинтил колпачок и, встряхнув ручку, приготовился писать.

– Слово в слово не помню, – сказал Звягинцев.

– То, что Сталин сказал, не помнишь? – с искренним недоумением переспросил Королев.

– Слово в слово не помню, – тихо повторил Звягинцев. – Я ведь тоже очень волновался… Погоди. Я, кажется, сказал, что у нас не хватало техники, чтобы…

– Я тебя не про то, что ты говорил, спрашиваю, – сердито прервал его Королев, – я слова Иосифа Виссарионовича записать хочу!

– Но я же об этом и говорю, – с неожиданным для самого себя раздражением сказал Звягинцев. – Когда я обо всем этом рассказал, он прервал меня и спросил: «А скажите, вы считаете, что инженерные части должны обладать…»

– Да не торопись ты! – с отчаянием воскликнул Королев. – Что я тебе, стенографистка, что ли! Давай медленнее. – Он локтем отодвинул в сторону тарелку с бифштексом, положил перед собой блокнот и приготовился писать. – «А скажите…» – сосредоточенно водя пером по бумаге, повторил Королев.

– Я не уверен, что он произнес именно эти слова, – прервал его Звягинцев. – И дело, мне кажется, не в букве, а в смысле того, что было сказано.

– Та-та-та-та! «В смысле», видите ли! – передразнил его Королев и уже с обидой в голосе продолжал: – Ну конечно, чего там майору Звягинцеву с каким-то полковником Королевым возиться! Его сам товарищ Сталин слушал, не говоря уже о разных там маршалах и генералах! – Он нахмурил свои густые, чуть тронутые сединой брови и добавил уже иным, холодно-назидательным тоном: – А только меня воспитывали так, чтобы слова товарища Сталина цитировать точно. Не знаю, как другие, а только я…


С этой книгой читают
К 75-ЛЕТИЮ ПОЛНОГО СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА. Как выстоять и защитить Родину, если враг блокировал Ленинград и уже стоит на подступах к столице? Где взять силы не поддаться ужасу и панике, превратившись в труса и предателя, когда любимый город охвачен блокадным кольцом? Что позволило жителям осажденного города не только выстоять, но и навеки остаться в памяти потомков?В книге выдающегося писателя, военного корреспондента Александра Борисовича Чак
«Это было в Ленинграде» – роман о ежедневном подвиге, о преданной, бескомпромиссной любви, о том самом сокровенном и лучшем, что обнажила в людях суровая действительность войны. В его основу легло лично увиденное и пережитое писателем, который с документальной точностью рассказывает о подвиге Ленинграда, о суровых, героических буднях блокадных лет, сочетающих в себе великое и трагическое, бессмертное и каждодневную заботу о хлебе насущном. Ему уд
900 дней тяжелой борьбы и невиданного героизма. 900 ночей подвига, страданий и голода. Не сумев прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, германское командование предприняло попытку взять Ленинград измором. Город должен был быть стерт с лица земли, а его жители – погибнуть от голода и холода. Осуществляя свой план, противник вел варварские бомбардировки и артиллерийские обстрелы осажденного города. Но герои-ленинградцы не сдались
«Старый скрипач-музыкант любил играть у подножия памятника Пушкину. Этот памятник стоит в Москве, в начале Тверского бульвара, на нем написаны стихи, и со всех четырех сторон к нему подымаются мраморные ступени. Поднявшись по этим ступеням к самому пьедесталу, старый музыкант обращался лицом на бульвар, к дальним Никитским воротам, и трогал смычком струны на скрипке. У памятника сейчас же собирались дети, прохожие, чтецы газет из местного киоска,
«… Моторная лодка, только что обогнавшая катер, колыхалась на воде почти что рядом. К ней подплыла сперва узкая остроносая лодка, а потом и три других.– Искупаться бы! – неожиданно сказал Ваня, вытирая платком вспотевшее лицо. – С лодки бы и в море…– Что вы! – перебила его Минна. – Сюда часто заплывают акулы. Здесь купаться нельзя.Но Ваня вдруг как-то странно посмотрел вперед, стремительно и осторожно поднялся и, в чем был, даже не сняв отцовские
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле поброс
В книгу вошли два произведения талантливого отечественного писателя первой половины ХХ века И. Э. Бабеля (1894–1940) – цикл новелл «Конармия» и «Одесские рассказы». Цикл «Конармия» запечатлел фрагмент Гражданской войны. Это своего рода живой документ истории, передающий сиюминутные, еще не остывшие впечатления человека, оказавшегося в самой гуще событий.В «Одесских рассказах» показана повседневная жизнь дореволюционной Одессы, точнее, той ее част
Для успешного выращивания яблонь и груш, самых популярных плодовых деревьев в любом саду, необходимо знать основные агротехнические правила. В этой книге вы найдете исчерпывающую информацию о том, как правильно подготавливать почву, выбирать сорта, поливать, подкармливать и защищать культуры от болезней и вредителей. Все о полезных свойствах яблок и груш, а также кулинарные рецепты от автора в одной книге.
Представленные в сборнике документы, многие из которых, включая особо ценный картографический материал, публикуются впервые, дают объективную картину истории становления и развития русско-японских отношений и формирования русско-японской и советско-японской границы, начиная с первых контактов в XVIII столетии и вплоть до нашего времени. В сборнике приводятся убедительные свидетельства исторической и юридической законности принадлежности России и
«Жених и невеста» – роман о деревенских стариках, пронёсших через всю жизнь высокое чувство любви.Лауреат Ленинской премии Егор Исаев написал предисловие к этому произведению:«Насколько это неожиданно, настолько и знакомо одновременно. Я лично в названии повести А.Санжаровского увидел себя в далеком воронежском детстве. В этом словосочетании есть и озорное и серьезное – это как весна перед летом – да и все, собственно, в этой небольшой повести ка
Второй роман из трилогии «Мёртвым друзья не нужны», повествующей о расукуленной крестьянской семье.