ОДИНОЧЕСТВО ДЕВОЧКИ ВАУ
Притча для тех, кто понимает
Посвящается Анюте
Давным-давно, когда по речным долинам бродили мудрые мохнатые мамонты, а в заповедных лесах скалили острые клыки саблезубые тигры, жила-была первобытная девочка. Мама девочки вела домашнее хозяйство, а папа добывал пропитание: выкапывал из земли сладкие корни, удил рыбу и ловил на пригорке зазевавшихся сусликов. Добычу папа приносил домой в пещеру, а мама готовила на костре вкусные супы и жаркое.
А девочка… Будучи совсем маленькой, она почти ничем не занималась. Только играла с куклой, которую папа смастерил из обломка сучковатой ветки и кусочка шкуры неизвестного животного – возможно, тираннозавра1. Как не играть с такой куклой?
А еще девочка любила раскладывать на песке камушки. Положит один камушек, потом добавит к нему второй, а затем и третий…
– Вау! – восклицала мама. – Папа, посмотри, какой у нас умный ребенок. Наша дочка точно знает, сколько в нашей семье человек.
– А сколько? – спрашивал папа. Он всегда трудился в поте лица, даже по вечерам, помня о том, что человеком из глупой и ленивой обезьяны его сделал труд. И пересчитывать членов первобытной семьи папе было некогда.
– А вот столько, – отвечала мама. – И раз, и еще «и раз», и снова «и раз».
У мамы получалось считать только до одного, потому что в детстве она не очень хорошо училась в первобытной школе. И даже иногда сбегала с уроков, когда на поляне давали благотворительный концерт бродячие артисты-неандертальцы2.
– И сколько же нас всего? – не понимал папа.
– А ты как думаешь? – хитро улыбалась мама, раскрашивая ногти желтой охрой.
– Я предполагаю, что много, – с умным видом говорил папа. – Не удивлюсь, если тьма, елки-палки.
Сам он научился считать до двух и больше не заморачивал голову подобными пустяками. Даже стишок сочинил на эту тему: «Уха два и глаза два. Кто не верит: ква и ква».
– Вау! – восхищалась мама. – Наш папа – настоящий поэт, ну просто супер-пупер. Чего это лягушки расквакались? К дождю, что ли?
Девочка же только грустно вздыхала про себя. Ведь она еще не умела говорить, и ее никто ни о чем не спрашивал. А ей так хотелось поучаствовать в разговорах папы и мамы и выразить свои мысли! Их в голове у девочки бегало очень много. Почти столько же, сколько бегает муравьев на старом пне в солнечный день.
Чтобы как-то сохранить и передать свои мысли, девочка брала прутик и чертила на песке палочки и кружочки. Ей казалось – в рисунках заключен важный смысл. Но никто, кроме самой малышки, не обращал на них внимания. Папа и мама ходили по пещере взад-вперед и нечаянно затаптывали рисунки босыми ногами в цыпках. А мама еще и сердилась.
– Вау! – пугалась она, наткнувшись на дочку в темном углу пещеры. – Опять ты сидишь на земле голой попой. Хочешь простыть? А ты знаешь, сколько просит за лечение наш колдун? Так много, что папе и за месяц столько сусликов не наловить. А я давно мечтаю о новой лисьей шубе. И тебе не мешало бы к зиме шубку сшить. Хотя бы из сусликов.
Чтобы не расстраивать маму, девочка брала куклу и садилась у костра на корточки. В отличие от современных избалованных детей она имела лишь одну куклу – но зато настоящую! И самое главное, что та всегда понимала девочку без слов.
Малышка смотрела на огонь и думала о том, что огонь похож на рыжую лису. И если его поймать, то можно сшить красивую шубку. Или даже две. Как папа и мама об этом не догадываются?
А еще ей казалось: огонь ворчит, как старая бабушка, которую никто не слушает; и вода, капающая с потолка, о чем-то хочет рассказать; и ветер, залетающий в открытый проход пещеры, шепчет о том, что он видел в лесу…
Однажды, когда мама ушла к ручью за водой, девочка подобрала около костра остывший черный уголек и присела у стены пещеры. Она спешила выразить обуревавшие ее мысли, пока мама не видит, – а то ведь опять скажет: «Вау!» И добавит какое-нибудь «бла-бла-бла». Зачем взрослые произносят столько непонятных звуков? Словно эти самые… ага, лягуши.
На земляном полу от сырости образовалась лужица. Поблизости валялись сикось-накось сучья разной длины, из которых папа собирался смастерить что-нибудь полезное для общества. Например, стрелы, чтобы охотиться на шустрого зайца, или капкан – на жирного суслика. Папа даже разложил сучья в определенном порядке – в соответствии со своими замыслами.
Однако девочку чужие замыслы не интересовали, ведь она сама намеревалась творить. Посмотрев внимательно на землю, малышка осторожно начертила угольком на стене пещеры несколько линий, и получился следующий рисунок:
А
«А ведь похоже, елки-палки, – подумала девочка, – хотя… как-то немного косовато». И уже уверенней добавила еще несколько черточек, копируя то, что видит на земле. Получилось вот это:
А Н
«Ну просто тютелька в тютельку, – решила малышка. – Мама наверняка воскликнет „Вау!“ – а папа заявит: „Прямо в точку, елки-палки“. Он ведь у нас „известный юморист“, как выражается мама».
Девочка продолжила увлекательный процесс творчества, попытавшись изобразить лужу и валяющиеся рядышком палочки. Но с лужей возникла загвоздка. Оказалось, что рисовать овал куда труднее, чем проводить прямые линии. Девочка так старалась, что едва не прикусила высунутый язычок, а на лбу у нее выступили бисеринки пота. В итоге вышло вполне художественно, почти «супер-пупер», говоря словами продвинутой мамы. А папа в таких случаях изрекал с умным видом, что терпение и труд все перетрут. Ну и дальше про обезьяну…
Вот так получилось:
А Н Ю
Малышка была очень довольна своим творением и хотела рисовать дальше. Однако в этот момент вернулась мама и сказала:
– Вау! Опять ты занимаешься ерундой. И вся вымазалась в угле. Пошли мыть руки, пора обедать. Папа поймал большую рыбу, а я запекла ее в золе.
И они пошли мыть руки. А картина на стене так и осталась незавершенной…
К сожалению, мы не знаем, что дальше случилось с этой семьей. Но минуло много-много лет, и пещеру, где когда-то жила первобытная девочка, нашли ученые-археологи. Они обрадовались так, что прыгали до потолка пещеры: ведь в ней обнаружились следы пребывания древних людей. Экспедицию возглавлял знаменитый, почтенного возраста профессор, ему помогал молодой помощник Паша, а раскопки вели студенты, которые учились у профессора.
Каждый день студенты что-то находили: то наконечник для копья, то каменный ножичек, то иголку из кости оленя… И даже отпечатки ног древних людей. Паша собирал находки и приносил их в большую палатку, где жил профессор. Тот записывал информацию в толстую тетрадь, а потом обзванивал по сотовому телефону популярные газеты. На следующий день они большими буквами сообщали о том, как знаменитым ученым в результате долгих поисков обнаружен новый важный артефакт
