Александр
– Так,
Бобровы, во избежание хоть каких-то недосказанностей или непонимания повторюсь
еще раз: дело, которое я намерен вам поручить, сугубо конфиденциальное и
исключительно личное. Никакого отношения к охранному агентству «Орион», возможному
трудоустройству в нем и вашей будущей там карьере не имеет. Отказ от данного
дела так же никоим образом не повлияет на…
– Кхм… – прочистил горло Лёха, и я мысленно
закатил глаза. С момента, как Корнилов позвонил нам по поводу поручения особого
свойства, у него свербело в ж*пе неслабо, мне мозг предположениями проклевал. И
тут, только пришли, уже изъерзался. – Я дико извиняюсь, Михаил Константинович,
но мы с братом не тупари тормозящие, чесс слово. Все поняли, можно уже к делу?
А то у меня от любопытства яй… э-э-э… ног… зубы, ага, зубы свело.
–
Алексей, а не пойти бы вам к… стоматологу в таком случае? – насупился
моментально будущий шеф, сверкнув грозными очами.
Чего-то
он дерганый какой-то. В первый раз мне невозмутимым, даже, бля, помороженным показался.
Такой стопудовый «костюм» фээсбэшный до мозга костей.
Смотрит, как дыры в тебе вертит и насквозь будто, до самого глубинного дерьма
видеть может. Сейчас не так. Похоже, случилось чего и мужик весь в себе и на
реальном нервяке таком. А такое когда случается? Когда нашему брату баба дорогу
перебегает или мозг как-нибудь выносит. Не наш с брателой вариант, бог миловал
пока всерьез встрять в кого-нибудь, но наблюдений за окружающими и их реакциями
хватает. Бомбит мужика чуть что – диагнозы просты: недо*б длительный вкупе с
нездоровым давлением спермы на мозг либо жесткий вы*б того же мозга. И тому и
другому причина – бабы. Вероятность – процентов восемьдесят. Вон как этот
пыхает, а был ведь что удав. Но и Лешка вечно в своем репертуаре. Вода в ж*пе у
него никогда не держится. Три секунды лишних не помолчит. Не, когда он весь в
работе, то всей этой клоунской херни как не бывало. И обычно мне плевать на его
выпендреж. Но иногда прям подбешивает. Как сейчас.
– Не-е-е,
мне туда не надо, – нарочно выставил братан на просушку свой идеальный зубной
ряд. Нет, ну вот же дебила кусок, Корнилов тебе девка, что ли, чтобы ты его
лыбами своими лучезарными сразил. – Но прошу прощения, Михаил Константинович,
все осознал и язык прикусил.
Корнилов
смотрел на нас добрых полминуты, походу, прикидывая в голове, не послать ли нас
сразу на х*р. Я отвечал ему пристальным спокойным взглядом. Мне, само собой,
тоже дико интересно, чего там такого от нас он хочет, но не прыгать же перед
ним на задних лапах, выпрашивая инфу.
– Итак, объект
вашего внимания – Рубцова Оксана Александровна. – Хм, вот говорил же, что дело
в бабе. – Двадцать четыре года. – Во-во, еще и молодая. Сколько нашему
Корнилову? За тридцатник уже. Ага, самый возраст, когда на конфеток молоденьких
тянет. – Учительница. – Ой, бля, прямо классика жанра, да?
Смазливенькая
училка в очочках, небось, тесной блузочке и юбочке в облипку. У нас была одна
такая с Лёхой. В девятом классе сколько на нее отдрочено было, мама не горюй и
никогда не узнай. Если учесть, что не только мы с брательником однозначно на ее
светлый образ своих змеев одноглазых по три раза на дню душили, то могла бы
наша Наталья Сергеевна к концу года по колено в сперме по классу выхаживать.
Лёха
вдохнул, уже почти раскрыв пасть ляпнуть нечто, на его взгляд, остроумное, но я
предупреждающе зыркнул на него, и он затух.
– Круг
задач? – вместо этого уточнил сам.
– Надо
понаблюдать за ней для начала суток несколько. Походить следом, обеспечивая
безопасность, но ни в коем разе не давая себя засечь. Последнему уделить особое
внимание, так как объект проявляет и так признаки повышенной нервозности и при
обнаружении слежки может запаниковать.
Ого, это
чего у нас вытанцовывается? Неужто юная преподша бросила Корнилова, и он решил
с нашей помощью контроль над ней установить. Незаконно это, однако, и вообще
против нормальных мужских принципов.
–
Э-эм-м-м… Михаил Константинович, опять же дико извиняюсь, если подумал о вас
дурно, но участвовать в преследовании женщины мы с братом не готовы. – Всю
бесшабашность с Лёхи как ветром сдуло, и он глянул на Корнилова мрачно. – И вот за это извиняться не намерен.
– Это
хорошо, что не намерен, – нисколько не разозлившись, скупо кивнул мужик. – Преследовать девушку в
планах не имею. Ваша задача несколько иная. Есть у меня предположение, что в
ближайшее время гражданка Рубцова попытается связаться с криминалом. Будет
искать возможность приобрести оружие или даже нанять киллера.
– Х*расе!
– вырвалось у брата.
Ага,
согласен. Ничего себе училки в наше время пошли.
– Поэтому
вашим основным заданием, – продолжил чеканить ЦУ Корнилов, – и будет
предотвратить ее пересечение с настоящими криминальными элементами. При
фиксации ее действий в данном направлении вы должны выйти с ней на контакт под
видом оных и даже при необходимости принять заказ. Естественно, все должно
фиксироваться и обо всем мне докладываться. Задача ясна?
– Да чего
уж тут неясного, – пожал плечами Лёха. – Но разве такими делами не должны
официальные органы заниматься?
– А они
сильно прямо рвутся заниматься? – впер тяжелый взгляд в него шеф. – И к ним
разве сунешься без каких-либо доказательств, с одним только моим подозрением,
что девушка что-то такое замыслила?
Тоже
верно. Ментам и без всяких домыслов и предположений работы в наше время выше
крыши. Вот замочат кого или будет хотя бы факт приобретения огнестрела или
заказа в реале, и тогда другой разговор.
– Вводные
приняты, – кивнул я. – Когда приступать?
–
Желательно еще вчера, – буркнул Корнилов и плюхнул перед нами тоненькую папку.
– Вот ознакомьтесь. Основная инфа по Рубцовой.
–
Разрешите исполнять? – подорвался с места Лёха, демонстрируя бешеное рабочее
рвение. Ну как есть дебил же.
–
Исполняйте, Бобровы.
***
– А ничо
такая училка вроде, – хмыкнул Лёха, рассматривая фотку нашего объекта, пока я
выруливал с чоповской парковки. – Белобрысенькая, губешки бантом. Интересно,
вживую не окажется, что страшная? Они же вечно штукатурятся да марафет наводят
для фоток. Там, может, умоешь – и крокодил прыщавый, конопатый, и лохмы жидкие
сосульками, а не кудри.
– Тебе не
пофиг? – поморщился я. – Это работа.
– Вот не
скажи, Лекс. Куда как приятнее следить за смазливым котенком, а не за конопатым
крокодилом.
– Чего ты
к конопатым-то прицепился? Бывают девки с веснушками охрененно симпотные.
– Фу-у-у,
не-е-е, терпеть не могу. Как мухи по лицу нагадили, – скорчил он брезгливую
рожу.
– Дебил
ты, где таких еще делают.
– А вот
это тайна, покрытая мраком! – сквозь всегдашнюю насмешливость брата проглянула
застарелая горечь, и я обматерил себя. В отличие от меня, он не знал, кто его
биологические производители. Мы их давно уже родителями называть отказались.
Наши родители – мама Света и папа Максим. Мои были банальными алкашами. Буйными
и скандальными. Мать, бухая, ткнула отца ножом, он откинулся, а она вздернулась
в сарае. Меня, едва не насмерть замерзшего в стылом доме, нашли через двое
суток соседи, когда заметили, что дым из трубы давно не идет. Лёху же нашли
вообще на стройке заброшенной. Завернутым в окровавленную тряпку, выброшенным,
как мусор. Его тамошняя дворняга щенная от других собак отбила и типа
усыновила, грела, пока, на его счастье, бомжи какие-то писк не услышали и ментов не вызвали. Собака, выходит, добрее
твари, родившей его, оказалась. Надо же было ляпнуть. Это у Лёхи больное, пусть
он всегда и пыжится перед всеми показать, что плевать он хотел. И вслух он об
этом не говорил. Только раз, давненько, когда нажрались мы с ним в зю-зю на
выпускном.
