Редактор Анастасия Анатольевна Воскович
© Анатолий Шамов, 2021
ISBN 978-5-0055-8863-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Строчки произведений Александра Сергеевича Пушкина мы, каждый, носим в душе с детства.
Я вырос в семье педагогов и на слуху были разные отрывки его произведений с первых шагов жизни.
Трудно переоценить значение творчества этого поэта и писателя для русского человека, для нашего современного сообщества, Великой России.
Позже, когда сам стал писателем, и попытался осмыслить, что составляет суть, главное в творчестве этого русского гения, то, прежде всего, я бы отметил – чистоту помыслов, некое внутреннее благородство души, высокий стиль слова и правдивость, и, конечно, литературное мастерство.
Нравы, душа – это тот предмет, над которым неустанно работал и поэт, и писатель А. С. Пушкин. Написав и издав десятки своих книг, я всегда сверял свои вещи с тем, что использовал и исповедовал в своём творчестве Александр Сергеевич Пушкин. И это, как-то помогало не сбиться в творческом пути и плодотворно использовать в своём творчестве лучше, что создала русская литература.
Ты, читатель, держишь в руках книгу стихов и посвящений А. С. Пушкину, которая писалась на протяжении нескольких лет от случая к случаю.
В этой небольшой книге я попытался передать тот внутренний свет, которым жил наш общепризнанный народный поэт А. С. Пушкин, провидец, и один из создателей современной русской словесности, и как-то высветить его поэтическую душу.
Член РСП А. В. Шамов
Стихи есть сжатый смысл и формула бытия
В туман аллей нога его ступала,
Кружился, падал на дорогу поздний лист.
Воображению поэта счастья было мало,
Под осень силу набирала его мысль.
Онегина под ночь писал и мыслил новым,
Строка горела светлым пламенем надежд.
Но пришло всё, мы все к Творцу уходим,
Строку оставив, кровь пролил за честь.
И что века, за честь стою я снова,
Стихи есть сжатый смысл и формула бытия.
Пророческие вещи жизни есть основа,
И свято-русская есть мудрость, как стезя.
Туман аллей все те речитативы помнит,
И мне случилось слышать в ночь стихи.
Как и ему, мне ангел на плечо уронит
Арфу Орфея … – для поэзий и души.
Ты был лезвием русского света
Говорят, что ты был повесой,
Сердцеедом, каких свет не знал.
От руки ты погиб Дантеса,
Дуэлянт – честь, ты благом считал.
Говорят, был собой безобразен,
Чем тогда заслужил ты любовь.
Тонкий мир твой был обществу странен,
Непонятен строй чувств – ветров.
Говорят, ты был… ты был поэтом!
Настоящим, что жил в захлёб.
Ты был лезвием русского света,
Жил на раз без оглядки и проб.
Говорят, в золотом ты жил веке,
Век серебренный помнил тебя.
Благородство воспел в человеке,
В двадцать первом писать мне судьба.
В парке Уманском Пушкин писал до рассвета
В парке Уманском Пушкин писал до рассвета,
Пробуждение строкою весны предрекал.
Образ милый в мгновении и росчерк поэта
На крик дикой КАЗАРКИ тогда написал.
Ну, а в ночь всё кричат перелётные стаи,
Март пришёл, и ручьи за дождём потекли.
И сожмёт сердце как-то, и радость в печали,
Мои лучшие годы по веснам таким вот прошли.
Где-то в небе меж туч голос слышу казарки,
Будто дева зовёт до реки… колдовать.
Только розданы все, что случились, подарки,
Все написаны письма и нет уж дороги назад.
В эту ночь до зари не усну, плачет дождик,
Стая диких гусей над крыльцом прокричит.
И ночник мой горит, и рука потянулась, и столик,
Где листок, под пером вдруг стихом заскрипит.
За Пушкиным веками по Руси пройду
По древу мыслью рунный крест,
Где Сварог с Коловратом расписался.
Забыли предков славу, их забыли честь,
Себе я в том сейчас признался.
От Ирия и на восток идут полки,
Война, Георгий Змея побеждает.
Стеною на века отделены враги,
Геном наш это всё в деталях знает.
Пять тысяч лет остались позади,
И наша кровь века ту славу носит.
Нрав сохраним, увидим, что там впереди,
Не сохраним, сполна Бог спросит.
По древу мыслью, сказки перечту,
Колдун богатыря по небу носит.
За Пушкиным веками по Руси пройду,
Стучится сердце, что у неба просит.
Была учительницей моей первой
Моей бабушке и моей няне Ульяне Титовне…
с благодарностью.
Олега Вещего ты мне не раз читала,
Предания старины и сказки в ночь.
Со мной простые рифмы повторяла,
Учила видеть в слове высоту и ложь.
Была учительницей моей первой,
Живую речь народную преподала.
Дух укрепляла православной верой,
И в душу из души легли твои слова.
Закон любви дано нам соблюдать,
Довольствоваться тем, что мы имеем.
Иного не желать, не помышлять,
Годами жнём в итоге то, что сеем.
Арина Родионовна для Пушкина,
Ты для меня на мир глаза открыла.
Слова Отечество, любовь и Родина,
Ты мне однажды в сказке подарила.
Олега Вещего…
Не думаю, что сочинял иначе Пушкин
Свои секреты в строчки эти помещаю,
Рифмую чувства, нет, пишу стихи.
Душой своей другой надрыв встречаю,
От напряжения пухнут нервы и виски.
Не думаю, что сочинял иначе Пушкин,
Он в дне весеннем тот же видел цвет.
Писал ночами, утром от подушки,
Поэт из Африки такой же, как и я, поэт.
Пишу свои сонеты, просто сочинения
И по синергии** сюжет мой где-то там.
Эффект испытываю часто погружения**
И как бы с гением творим напополам.
Земная радость вечно чувством движет,
Свою энергию переплавляю на стихи.
Издалека то Александр, знаю, видит,
И помогает мне излить сердечные грехи.
*Синерги́я (греч. Συνεργία) сотрудничество, содействие, соучастие -усиливающий эффект взаимодействия двух или более факторов.
** Иммерси́вность (от англиского Immersive -«создающий эффект присутствия, погружения».
А было… и Пушкин за даму стрелялся
Сгорела любовь, только пепел остался,
Глаза ест пожара изменчивый дым.
А было… и Пушкин за даму стрелялся,
Что нравы, он был мне по духу своим.
А в окна луна, выть бы надо мне волком
О том, что потеряно мной на века.
Да только, не взять что случилось до толку,
Не тянется больше к оружью рука.
Давно как пришёл с другом я из Афгана,
И снятся порою бои, как растяжку сорву.
Христа вера в помощь и слово корана,
Что было, то было… сейчас вот пишу.
Что черные думы, когда не судилось,
Нет вольности больше… и удали нет.
За честь и за смысл постоять не случилось,
Факт этот и есть мой сведущим… ответ.
А в окна луна…
Как Анна Керн в своем явлении вечном
Я часто посвящал стихи ЭН незнакомке,
Которая в сознании, как в дому жила.
Когда судьба держалась… на соломинке,
Она, та ЭН, поддержкой мне одна была.
Она была хозяйкой в сердце безутешном,
Мгновение чудное творила нам двоим.
Как Анна Керн в своем явлении вечном,
Мила, я этой ЭН, наверно, был храним.
Мне эта ЭН шептала часто ночью строчки,
Сюжеты для рассказа находила было мне.
И разбирали мы все этой жизни заморочки,
И не было другой такой… на стороне.
Я, ей, как Пушкин, посвящал свои сонеты,
