1. Глава 1
Я люблю этот город.
Несмотря ни на что.
Несмотря на то что давно не была, избегала и даже проклинала..
Я осознаю, что город-то, по сути, ни в чем не виноват. Он красивый. Солнечный, тёплый. Курортный.
Мы с мамой переехали сюда, когда мне было двенадцать лет. И весна здесь была гораздо теплее той, северной, из которой мы вырвались.
О, как я была очарована тогда этим краем. Я влюбилась с первого взгляда. Я была уверена, что нет лучше места на земле. Что нам с мамой неслыханно повезло. И что я отсюда никогда не уеду. Да, я ошибалась.
Такси не беру у аэропорта. Прогуливаюсь неспешно со своим чемоданом и переноской в руке вдоль трассы, ловлю солнечные лучи и редкий ветерок. Не свожу взгляда с пальм, что виднеются впереди. Шум проезжающих мимо машин не пугает, хоть и оглушает. И я просто иду, ни о чем не думаю. Я в самолёте уже итак надумала себе всякого.
– Дэвушка, вас подвезти? – голос с акцентом заставляет меня остановиться и посмотреть на его обладателя.
Рядом со мной стоит машина, старенькая иномарка, синяя, а вот капот серый. Водитель вовсю улыбается, причём идеально ровными и белыми зубами. И смотрит на меня оценивающе.
– Мне далеко, – отвечаю, убирая волосы с лица.
– Договорымся.
Я называю адрес и мужчина восточной внешности кивает. Называет сумму. Что ж, это все равно дешевле чем такси у аэропорта.
– В отпуск? – весело спрашивает водитель, когда я уже сижу рядом, переноска на моих коленях, ее я держу бережно, а чемодан в багажнике.
– Не совсем.
– Родню навестыть?
– Ближе к истине.
Я не настроена на разговор.
Почему-то сев в эту машину, я поняла, что ужасно устала. Наверно потому что на отдыхе давно не была. А тут все к этому располагает.
Дальше едем молча. Ну, не считая голосов певиц и певцом, что доносятся сразу из нескольких колонок машины. Причём звук отличный, хозяин тачки явно не поскупился на музыкальную систему.
Но, невзирая на басы, чувство усталости заставляет меня прикрыть глаза. Я почти засыпаю...
А открыв глаза, понимаю – мы уже пересекли город и въезжаем в пригород. Совсем недолго осталось и вскоре я окажусь дома. Несмотря ни на что это место было и останется для меня навсегда им – домом.
Машина съезжает с трассы рядом с указателем нужного населённого пунка. Десять метров вглубь – и ровным рядом друг за другом идут дома, все почти одинаковые.
– Напомни какой дом? – спрашивает водитель.
– Двенадцатый, – отвечаю и уже вижу знакомый, кирпичный забор.
Водитель тормозит, я расплачиваюсь наличными, выхожу. Мужчина помогает мне достать чемодан и сразу садится в машину и, развернувшись, уезжает.
А я подхожу к воротам. Они высокие, наполовину цельные, из кирпича, наполовину из металлических прутьев.
Несколько минут я тупо стою и рассматриваю сад. А он изменился, деревья и кустарники заметно подросли...
– Добрый день, вы к кому?
Я не сразу замечаю женщину в синем платье с передником. Она, остановившись на каменной дорожке у кустов акаций, смотрит на меня настороженно. Ей на вид лет сорок, смуглая, темноволосая и темноглазая. Я её не помню, наверно наняли после моего отъезда...
Неужели Глаша уволилась?
– А я к себе, – с улыбкой отвечаю. – Я Лиза, – женщина хмурится, не понимает. – Я старшая дочь Анны и Вагнера... – Все равно не понимает и ещё больше хмурится. Но я же не ошиблась с домом. Мой.
– Нарине, кто там? – раздаётся ещё один женский голос. И его я сразу узнаю.
– Глафира Николаева, меня тут в родной дом не пускают! – возмущённо кричу я и вскоре вижу Глашу.
– Лизка, ты что ли? – охает она, не веря и подходит ближе. – Вернулась!
Глаша стала для меня второй мамой. Заботливой, ласковой, отзывчивой. Видеть её рада почти до слез.
– Пустишь? – прижимаясь лицом к забору и схватив один прутик рукой, прошу я интонацией нашкодившего ребёнка.
Глафира Николаевна интенсивно кивает, открывает калитку и тут же заключает меня в свои объятия.
– Не признала сразу, – говорит она, отстраняясь, – изменилась, рыба моя. Похорошела. Но худющая, жуть! Надо срочно тебя накормить!
О да, эта женщина может. И накормить и откормить. Причём – очень вкусно.
– Мне бы сначала в душ, – капризно произношу. – Долго и издалека до вас добиралась
Глаша ведёт меня к крыльцу дома. Нарине провожает нас все ещё удивленным взглядом. Что ж, ей, видимо, не рассказали про меня.
– Хозяин умер, ты уже в курсе? – осторожно спрашивает Глаша, открывая дверь дома.
– В курсе, – киваю.
– Мы тебя искали, – сообщает Глаша.
И я снова киваю.
Найти меня было трудно – это факт. До сих пор не понимаю как смогли.
Я переступаю порог дома, оказываюсь в просторной гостинной и меня сразу же окатывает волной воспоминаний, таких разных. И хороших, добрый и неприятных и даже болезненных. Всё перемешалось.
Мало что в гостиной изменилось. Мебель поменяли, но неизменно сохраняя её состав: угловой диван, два кресла, столик... а нет, столик остался тот же – стеклянный на резных, деревянных ножках. Ножки просто перекрасили под цвет новой мебели.
В доме стоит тишина. Такая непривычная. Здесь всегда, в любое время, было шумно.
– А где все? – интересуюсь я.
– Анна с Лианой на пляж уехали. А Гаяне на рынок.
– Гаяне? Жива ещё старушка? – удивляюсь я, одновременно пытаясь вспомнить, сколько тетушке Вагнера сейчас лет. Под девяносто уже. Ух, наверно ещё вреднее и угрюмей стала.
– Живее всех живых. Она ещё нас переживёт, – вздыхает Глафира Николаева. – И несколько раз построит. Активная, ужасно, бегает быстрей меня. Не нравятся ей, видите ли, овощи из магазина. На рынках якобы лучше...
– Сочувствую, – улыбаюсь я и снова обвожу взглядом пространство. Над камином висит семейный портрет. Меня на нем нет, зато есть кое-кто ещё. – Больше никто в доме не живёт? – нахмурившись, решаюсь спросить.
– Никто, – вздыхает Глаша. – Тебе твою комнату подготовить?
– А моя комнате ещё осталась? – удивленно уточняю.
– Конечно.
– Тогда пойдём.
Мы идём к лестнице, поднимаемся на второй этаж. И вскоре Глаша распахивает передо мной дверь. Захожу, озираясь и чувствуя почему-то тревогу.
Но в моей спальне ничего не поменялось. Даже медвежонок остался лежать там, где я его и оставила – на кровати, между подушками.
Глаша уходит. А я ставлю на стол у окна переноску, проверяю как там мой питомец. Он за эти пару дней много чего со мной перенёс. И держится молодцом. Надо будет ему дом побольше, да по-просторней.
Глафира возвращается, с полотенцем в руках, протягивает его мне.
– Через две недели сорок дней, – сообщает она, – много родственников приедут.
– Представляю, – киваю, принимая полотенце.
– Я рада, что ты вернулась.
Улыбаюсь Глаше, стараюсь сделать это искренне.
Хотя, на самом деле, её чувств я не очень-то разделяю.
2. Глава 2
– А-а-а! – верещит из комнаты Глаша и я сразу же выбегаю из душа.
