1. Глава 1
Новые туфли, сумочка, платье. Приятно выйти из дома в обновках. Тем более когда ты купила их еще неделю назад! Купила по поводу - надеть их на день рождения друга моего любимого Васеньки. Но не срослось. В тот день, когда я приобрела эти вещи, подхватила простуду. И простуда эта вылилась в острое ОРВИ. Вот и отлеживалась всю неделю дома.
А сегодня мне наконец-то полегчало. Как по щелчку - проснулась и поняла: я здорова. Васенька ушел еще до моего пробуждения, а мы и так почти не видели друг друга, пока я болела. Любимый работает с утра до полуночи – такой он у меня трудоголик. Даже познакомились мы на работе.
По образованию я повар, но им в Москве устроиться в приличное заведение без рекомендаций и связей невозможно. А вот официанткой в Васечкин ресторан меня взяли. Работала я старательно, прилежно. Просто потому, что мне нравилась такая работа, люблю все, что связано с кулинарией. Васечка заметил мои старания, предложил пойти на курсы – сначала на одни, потом на другие, чтобы сделать меня метрдотелем. И начал активно ухаживать. Без довольной улыбки не вспомнишь: цветы, конфеты, подарки, свидания под луной. Как в лучших фильмах о любви! Я о таком всегда мечтала! И уже буквально через два месяца я переехала жить к любимому.
Любимый. Работает там, старается, мой трудяга... Я так соскучилась. Вот поэтому и решила устроить ему сейчас сюрприз, хоть немного побудем вместе.
В ресторан решила зайти позже, чтобы поздороваться с коллегами. Сразу направилась к отдельному служебному входу и повернула направо, туда, где работала администрация ресторана. Васька у меня директор. Я с гордостью сама себе улыбнулась и остановилась перед заветной дверью. Услышать, что там происходит невозможно – настолько шумоизолированы двери, чтобы звуки зала ресторана не мешали работать.
Я хотела сразу постучать, но потом передумала. Если у него кто-то из поставщиков или особо важных клиентов, просто извинюсь. Толкнув дверь, я хотела пропеть: «Любимый», но слова застряли в горле, а улыбка так и осталась приклеенной к лицу.
Двое в кабинете даже не заметили моего появления – так были увлечены друг другом. Блондинка лежала животом на Васечкином столе, впиваясь кроваво-красными ноготками в край готовой оторваться столешницы, а мой… Мой Вася… Он сжимал ее упругие ягодицы, пристроившись сзади, и с такой страстью… Я даже не могу подобрать подходящее слово. Входил? Вдалбливался? Да, скорее последнее. Они стонали почти в унисон, пока блондинка не выгнула спину и не заметила меня, стоявшую в дверях, с глупой улыбкой и слезами на глазах.
- Вась, - протянула она томно его имя. – А это кто? Уборщица?
Это было даже унизительнее, чем лицезреть порно наяву.
- Маруся? – наконец отвлекся от тела любимый и посмотрел на меня. – Что ты здесь делаешь?
Действительно, что я здесь делаю? Наверное, смотрю, как мне изменяют.
Вася быстро застегнул штаны, а блондинка приняла вертикальное положение и обтянула платье. Она даже бровью не повела, только с невозмутимым видом достала помаду с зеркалом и начала уверенными движениями красить губы.
- Маруся, - снова начал Вася и сделал шаг ко мне.
В этот момент я очнулась и посмотрела на любимого:
- Как?.. – со всхлипом прошептала, чувствуя, что слова даются с трудом. – Как же так?..
- Это и есть твоя колхозница? – с усмешкой спросила блондинка, закончив наводить марафет.
- Оксана, - предупреждающе обратился к ней Вася.
Я зажмурила глаза, надеясь, что, открыв их снова, пойму – этого не было. Все это было фантазией уставшего от болезни мозга. Но нет… Блондинка все так же усмехалась, а Васенька… Мой Васенька растерянно смотрел на меня. Я всхлипнула уже громко, хотя хотелось рыдать. Забиться в угол и рыдать, выплакать все свое унижение. Выпустить со слезами фрагмент памяти, где мой любимый мужчина остервенело занимался сексом с другой женщиной. Но эта картинка упорно стояла перед глазами, в ушах звенели их стоны.
Со мной он никогда так…
Я сделала шаг назад, переступая через порог кабинета.
- Маруся, не глупи! – Вася понял, что я хочу сбежать.
Да, глупая, глупая Маруся летела по коридору, не замечая ничего вокруг. Пришла я в себя только на соседней улице. Вот что мне надо было сделать? Устроить скандал? Вцепиться в белокурые волосы? Назвать Васю козлом и влепить ему пощечину? Увы, я не такая…
Мне было нестерпимо больно. Мир, который я так старательно создавала и за которым трепетно ухаживала, рушился. Рушился, рушился... И чем больнее мне становилось, чем больше слез размазывала по лицу, тем яснее понимала – все, разрушился! А я так мечтала о семье: сначала свадьба, потом дети. Минимум трое. Всегда хотела большую семью. Ведь сама росла в "маленькой", неполноценной. Я и мама. И все – больше никого на целом белом свете. Про папу мне никогда не рассказывали, уходили от разговоров как только можно... Как я только не старалась! Но мама не сдавалась. "Нет у тебя отца, и точка", - говорила она... А теперь нет и любимого...
За всеми этими мыслями я и не заметила как дошла до подъезда Лизки. Коричневая дверь, исписанная граффити. Я потянула ее на себя, зашла. На панеле домофона набрала две цифры и стала ждать. Лизка должна быть дома. Ей на работу в ночь.
С Лизой мы познакомились на бухгалтерских курсах. Меня туда отправил Васенька, Лизку – обстоятельства. Однако потом она нашла другую работу. Сейчас Лиза трудится агентом регистрации в аэропорту Шереметьево.
Но не это главное, а главное то, что Лизка – единственный близкий мне человек, которому я могу довериться. Теперь единственный… И ее смело могу назвать подругой. А к кому, как не к подруге, пойти в такой момент?
- Да! - услышала я голос Лизы.
- Это я, - ответила, секунду подумала, что стоит назвать свое имя, но меня, судя по всему, узнали и впустили в подъезд.
Лизка встретила меня на лестничкой клетке. Оглядела с головы до ног и, покачав головой, пригласила в дом.
- У тебя что-то случилось? - спросила она, когда мы прошли на кухню. Лиза поставила чайник и села напротив.
И я, дав волю слезам, рассказала подруге про предательство Васеньки, свидетелем которого сегодня стала.
- Ты должна уволиться! - рявкнула Лизка, выслушав мой рассказ.
- Такое место хорошее, Лиз, - протяжно завыла я.
- Не место красит человека, а человек место. Найдешь другое и украсишь его как надо, у тебя уже такой опыт.
- Но...
- Никаких «но». Увольняйся! А то я тебя знаю, простишь этого козла похотливого! Говорила же тебе - он кобель и бабник. А ты меня не слушала.
- Он так много для меня сделал.
Лизка закатила глаза:
- Господи, дай мне сил, а этой женщине чуточку мозгов!
Я потупила глазки, шмыгнула носом.
