Глава 2. Ира, 15 лет, школьница.
Я чувствую, как меня прошибает пот. Щеки горят, на глазах наворачиваются слезы. Рука неистово трясется, сжимая тест. Две полоски.
Всё, это конец. Как? От кого? Я медленно сползаю вниз по дверце кабинки, на которую опиралась спиной. Ноги не держат меня. Я возвращаюсь в кабинку, сажусь на унитаз и, уронив голову в руки, лихорадочно вспоминаю всё, что случилось со мной за последний месяц.
Так, четвертого с подружками в бассейн ходила. Потом на выходных с пацанами из соседнего района гуляли. Но там ничего такого не было – выпили чуть-чуть и разбежались из-за дождя. Дальше – экскурсия с классом. Скукотища. Сбежали нашей компашкой к одной девчонке. До вечера красились и шмотки подбирали. Потом пошли на дискотеку. Это для мамы с папой я пай-девочка, а сама люблю потусить.
Может, на дискаче что случилось? Я напрягаю мозги, но решительно ничего не помню. Скорее всего, я тогда перебрала.
Я достаю телефон и звоню Машке. Она тогда со мной была.
– Алло, привет, Маш. Помнишь, мы на дискотеку в субботу ходили?
– Привет, это когда нас всех в музей загнали?
– Да-да. Расскажи, что там произошло, – у меня провал в памяти.
– А зачем тебе?
– Цепочку золотую потеряла. Пытаюсь понять, где именно. Нужна твоя помощь.
– Ты что, совсем-совсем ничего не помнишь?
– Первые часа два. А дальше как отшибло.
– Ну, ещё бы! Сухарь же тогда алкашку привёз, и тебя понесло.
– И много я выпила?
– Ну, прилично.
Мне становится не по себе.
– Маш, а я с мальчиком каким-нибудь танцевала?
– О-хо-хо! Я, конечно, шибко за тобой не следила, но ты там много с кем танцевала. И целовалась тоже.
Я краснею от стыда.
– Ясно, пока.
Я бросаю трубку, и тут меня тошнит. Чёртов токсикоз.
На уроки я не иду. Мне до того паршиво, что просто жуть. Да, со мной в жизни всякое случалось, но в такую задницу я ещё не попадала. Мать точно меня убьёт. Я прекрасно знаю, насколько достала её своими выходками.
Я бреду куда глаза глядят. Стоит полуденная жара. Людей и машин на улице мало. Ветер гоняет по дороге песок и колючки.
Может, пойти к Мишке? В конце концов, он мой парень, хоть и бывший. Скажу ему, что это его ребёнок…
На душе становится мерзко. Он ни в чем не виноват, а я возьму и обманом переложу на него всю ответственность. Но я уже не могу в одиночку выносить охватившее меня отчаяние. Решено.
Я пересекаю улицу и направляюсь в сторону Мишкиного дома. С трудом поднимаюсь на пятый этаж и стучусь в дверь. Слава богу, мне открывает Миша.
– Привет, Ир, ты чего здесь? – он очень удивлён, увидев меня.
– Привет, Миш, – мой голос дрожит, – у меня неприятности, я зайду?
– Ну, конечно, проходи.
– Предки дома? – спрашиваю я, пока разуваюсь.
– Нет, на работе, как обычно, – Миша пожимает плечами.
Мы садимся на кухне. Мишка наливает нам чаю. Меня начинает воротить от кухонных запахов, но я держусь изо всех сил.
– Хочешь леденцы? Твои любимые, – Миша ставит на стол жестяную коробочку.
– Нет, спасибо.
– Ты заболела? Вид у тебя подавленный.
– Миш, я беременна.
Мой бывший отодвигает свою кружку в сторону.
– От кого? – изумленно спрашивает он.
Я не смотрю на него и думаю, что умру прямо здесь и сейчас.
– От тебя, – еле выдавливаю я. – Это твой ребёнок.
– Ир, ты с дубу рухнула? Мы с тобой два месяца как расстались.
– Ну, все сходится.
– Нет, ты врешь, мы всегда предохранялись.
Вот дьявол, и не поспоришь! Попался же мне такой ответственный! Но я не сдаюсь. Где наша не пропадала!
– Было один раз!
– Не гони, ни разу не было! – Миша начинает злиться. – Мало того, что ты, шкура, залетела чёрт знает от кого, так у тебя ещё хватает наглости прийти ко мне и сказать, будто это мой ребёнок! Пошла вон отсюда, чтобы я тебя здесь больше видел!
– Придурок! – кричу я и выскакиваю в коридор. Через минуту я снова внизу и иду прочь от дома.
Господи, что делать? Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ни капли в рот не взяла!
Я уже не иду, я почти бегу. Мне хочется разогнаться до скорости света и врезаться во что-нибудь твердое, чтобы от меня одно мокрое место осталось.
Я бегу, и слёзы жгут мне глаза. Я не замечаю, как оказываюсь на площади, где стоит Шар.
****
«Еженедельная газета». Запись в колонке «Пропавшие без вести»:
«Сегодня, 1 мая 20.. года, пропала ученица 8 «А» класса школы №7 Петрова Ирина. По словам очевидцев, первую половину дня девушка присутствовала на уроках, а затем примерно в 12:30 покинула школу. Её бывший парень утверждает, что после того, как Ирина погостила у него, он видел в окно кухни, как девушка побежала в сторону Центральной площади. Вероятнее всего, её забрал Шар. Приносим наши соболезнования близким и родственникам».
Глава 3. Андрей, 39 лет, мороженщик.
Уже десять лет я стою на этой точке на Центральной площади и слушаю нечеловеческий ор, который доносится из треклятого Шара. Странно получается: здесь, внизу, взрослые и дети покупают у меня мороженое и радуются жизни, а там, наверху, замурованный в Шар бедолага ужасно страдает. Не знаю, что именно там с ним происходит, но очень боюсь оказаться на его месте.
В общем, все это мне порядком надоело, и я серьезно думаю сменить работу.
Я попросил моего шефа отпустить меня на волю. Он не стал меня удерживать, лишь сказал поработать ещё недельку, пока он ищет мне замену. Сегодня утром он привёл ко мне прыщавого студентика.
– Познакомься, наш стажёр. Надо его всему обучить.
Ну, я человек простой, меня два раза просить не нужно.
Вот мы стоим за прилавком. Вечереет. Вокруг нас шумно, бегают дети. Наверху в Шаре рвёт глотку какая-то девка. Я объясняю, как «закрывать» кассу. Студент путается, паникует и трясётся, как осиновый лист. У него сильно потеют руки. Мне становится противно, и я прошу его надеть перчатки.
