С чего всё началось? Так сразу и не скажешь…
Может, со странного ощущения, которое не покидало ни днём, ни ночью? Словно в моё отсутствие кто-то посещал мою квартиру. Как сейчас помню, поднимаюсь к себе домой, стараясь сдерживать дыхание: никаких царапин на замке… Волосок, специально приклеенный накануне в дверной створ, на месте. Весь в раздумьях открываю дверь, сбрасываю куртку… Тапки – посреди прихожей, там, где я их оставил утром, перчатка чуть свешивается с полки для головных уборов… Всё, как всегда.
Вхожу в комнату и замираю: слой пыли на телевизоре, кто-то провёл по нему пальцем. Я такое сделать не мог, однозначно! Вот оно, доказательство! Хотя… когда ночью выходил на балкон покурить, на обратном пути, в темноте… Да, да, именно в таком направлении и провёл… указательным пальцем. С ума можно сойти!
Иду на кухню, чтобы готовить ужин… Ложки на месте, кастрюля, нож… но чувство такое, словно за тобой наблюдают, тебя слушают. И всегда со спины, как бы ниоткуда…
После ужина пью чай перед телевизором или звоню Алинке, своей подруге. И всякий раз – смутный дискомфорт, будто ты на виду, тебя снимают… Потом сажусь за компьютер, ухожу в социальные сети с головой, увлечённо стучу по клавишам, общаюсь по скайпу.
И – всё равно, что-то не то…
Какой оставить знак, чтобы, вернувшись вечером, точно знать, был ли кто-то в моё отсутствие или все предчувствия – результат расшалившегося воображения, не более. Кто подскажет???
* * *
Мысль показаться нашему психиатру-наркологу Лёве Юферову я поначалу гнал от себя, как мог. Но однажды, покачиваясь в своём Рено-Сандеро по пути на работу, понял, что во мне говорит банальная житейская боязнь общественного мнения, типичный обывательский комплекс: «Если этот доктор не в состоянии привести в порядок собственные расшалившиеся нервы, как он будет меня лечить, а то и оперировать?! Пойду-ка я к другому доктору».
Кстати, я тогда работал хирургом: оперировал, брал ночные дежурства, кропал истории болезни… Последнее, надо признать, ненавидел больше всего.
Коллега Юферов меня внимательно выслушал, почесал свой мясистый нос и, недолго подумав, промычал:
– Выдам без обиняков, Саныч: серьёзные транквилизаторы здесь требуются лишь в тридцати процентах случаев. Ещё в трети случаев надо либо съездить на охоту, либо жениться, либо смотаться в отпуск на острова куда-нибудь… У тебя уже возраст Христа, если мой склерометр ничего не путает… пора менять обстановку, личную жизнь, то, сё…
– Ну, а в третьих тридцати процентах, – вспылил я, заёрзав в глубоком кресле. – Не томи, колись, видишь, весь пылаю…
– А в третьих, – он повторно почесал переносицу и серьёзно взглянул мне в глаза. – То, что тебе и кажется. Конкретно!
Надо отметить, что Лёва у нас – весельчак, каких ещё поискать. Как это уживалось в нём с жутко серьёзной специальностью, будет пытаться понять ещё не одно поколение докторов нашего города. Именно поэтому его взгляд так отчётливо впечатался в мои нейроны.
– То есть что? – с замиранием сердца произнёс я, боясь поверить в смысл сказанного. – Она, Шизофрения Маньяковна Психозова?
– Не шути, с ней ты ещё успеешь познакомиться, – он прыснул в кулак. От былой серьёзности не осталось и следа. – В трети случаев у тебя в квартире… действительно кто-то бывает. И это уже компетенция, сам понимаешь, совершенно иных органов. Доверять надо своей интуиции. А не прятать её в карман потёртых джинсов.
– И это мне говорит психиатр! – я кое-как поднялся из кресла и направился к выходу. – Нет, пора на охоту… Хотя, в этом году пострелять всласть не получится. Едем с Алинкой в Болгарию.
– Вот и прекрасно, – он поднялся, провожая меня. – Уверен, после возвращения из бывшей дружественной соцстраны никакие смутные ощущения тебя тревожить не будут. Кстати, напоследок я тебя всё же обнадёжу, – он задержался в дверях, преграждая мне выход. – Ты обладаешь гипнотической способностью, и при желании можешь загипнотизировать кого-нибудь. Кто особо гипнабелен.
Оказавшись в коридоре, я подумал, что поступил правильно, обратившись к коллеге. Во всяком случае, настроение значительно улучшилось. Всегда приятно открывать в себе новые способности. Только кого мне гипнотизировать? Разве что Алинку? Тогда я ещё не предполагал, насколько пророческой окажется эта мысль.
Впереди был отпуск, золотые пески, любимая женщина… Я был весел, наивен и глуп, если честно.
* * *
А может, всё началось с того самого разговора в конце лета? Вернее, с того неприятного осадка, который остался после него… Могу припомнить всё дословно, разложить по полочкам…
Утро с любимой женщиной. Какой мужчина не мечтает об этом! Когда неосознанным движением натыкаешься на знакомое до боли плечо, едва проснувшимся слухом улавливаешь её ровное посапывание… Она рядом, и ты спокоен.
«У нас настоящий медовый месяц! – мелькает в сонной голове. – Хотя мы даже не расписаны. Утром вместе, вечером и ночью – вместе, расстаёмся только на время работы. Чем не муж и жена!»
Высвободив затёкшую руку из-под шеи Алины, я натянул одеяло до подбородка, попытался снова уснуть, но тут услышал:
– Мне страшно, Федь!
– Тьфу, ты… Зачем пугать бедных российских хирургов! Они и так запуганы донельзя!
– Чем это они запуганы? Что ты несёшь?
– Сплошные реформы, реструктуризации, которые на местах означают одно: сокращения и ещё раз сокращения. То одно, то другое. – Приподнявшись на локте, я заглянул ей в лицо, разглядел катившуюся по щеке слезинку. – А чего страшно-то, если серьёзно?
– Ну, свадьба, знакомство с родителями… Этот страх не осознан, понимаешь? – Алина вдруг вся сжалась в комок. – Давай повременим, а? Я ничего не могу с собой поделать.
Страшно и всё, это в крови. Давай не будем спешить, а?
– Давно у тебя… этот страх?
– Вообще-то недавно… Как ты начал… свадебные разговоры, так он и появился. Но сейчас мне кажется, что он у меня был всегда… На подсознательном уровне. Какая-то неуверенность… Нестабильность, я бы сказала. То есть, то нет.
– Неуверенность в чём? – спросил я так, автоматически, поскольку, если честно, её мнительность меня начала потихоньку «доставать». Ответ обескуражил:
– В том, правильно ли мы поступаем, знакомясь с родителями, – разъяснила она, будто отличница двоечнику пройденный материал. – Я имею в виду моё знакомство с твоими родителями. Что-то подсказывает, что надо повременить.
Слишком всё банально… Ты ещё сватов придумай заслать…
Вот посмеёмся-то!
Я ничего не понимал. После такой ночи! Задремали мы под утро, практически до пяти часов «оттягивались по полной», дважды в душ ходили, даже простынь сменили… Мы были единым целым. Несколько часов назад! И вдруг сейчас…
