Шел 1993 год.
Игорь Арнольдович Козлов смотрел через открытое окно, как мягкие невесомые снежинки нежно ложились прямо перед ним на подоконник, и зверел. Он был готов убить всех, кто проходил сейчас мимо окна его квартиры на первом этаже. Всех людей, всех птиц и кто там ещё пролетел, прошел, прополз, проехал. От этих перечислений он злорадно ухмыльнулся. Ненавижу, ненавижу! Это началось у него еще в школе. С ним почему-то никто не дружил из ребят, а из девчонок и подавно. Постепенно он и сам стал считать себя изгоем. Вершиной его пессимистических мыслей было внезапное озарение: так вот в чём дело! На нём родовое проклятие! Если вдуматься и произнести фамилию имя и отчество Козлов Игорь Арнольдович сокращённо: Козлов И. А., И.А., И. А. Получалось, что Козлов и есть козел или ишак, что, в общем, то однобуйственно. Первое время, после того как его осенило, он затравленно поглядывал на одноклассников, только бы никто не догадался, только бы никто! Но всё шло как обычно. Он запинался и краснел у доски на уроке литературы, что-то мямлил про тангенсы на математике и никак не мог запомнить столицы городов мира на географии. Никто не кричал ему в след: И.А,…И.А!, но страшная боль и обида на этот мир затаилась где-то глубоко в его сердце. Единственное, что он умел хорошо делать – это паять. Отец с детства приучил его к радиоделу, и собрать небольшой транзисторный приёмник было для него проще пареной репы. После школы он поступил в ПТУ на специальность ремонт радиоаппаратуры и в год окончания училища с удивлением обнаружил, что профессия, которой он обучался, ему не пригодится. Началась провозглашенная Горбачевым перестройка. Все вокруг принялись торговать. Его знакомые девчонки фарцевали какими-то на вид очень даже приличными джинсами из Польши. Один его сокурсник по ПТУ открыл мастерскую по пошиву женских сапог и здорово зашибал деньгу, и даже его знакомый Вениамин, которого он считал полным идиотом, начал торговать покрашенными как-то по-особому майками собственного изготовления. Однажды по-пьяне Вениамин показал ему, как он скручивает белые футболки верёвками и полученные бесформенные клубки бросает в кипящую воду с красителем. После получаса варки в огромном тазу он разматывал веревки, и футболки забавно отличались друг от друга непрокрасом с разными оттенками. Особой гордостью у Вениамина считалось, если у надевшей его майку девчонки точно на выпирающих сосках груди как раз и оказывались своеобразные непрокрашенные круги.
Вот тогда-то Игорь и начал по настоящему звереть. Он ненавидел всех за то, что он так и не мог понять, зачем он рожден на этой земле, с какой целью? В чём его предназначение? Он частенько задумывался над этим. Особенно после беседы с отцом. Как-то они всей семьёй смотрели криминальный боевик, и вечером он услышал, как мать попросила отца поговорить с сыном о том, что такое хорошо и что такое плохо. Прямо как у Маяковского. Отец с неохотой, но долго и обстоятельно рассказывал ему о том, что воровство – это нехорошее дело. «Ведь, как идёт возникновение цивилизаций? – говорил он, – кто-то что-то придумал, и это что-то у него стали покупать люди, значит, это что-то полезное, нужное им. И окружающим хорошо, и человек богатеет. А купцы этот товар на кораблях, верблюдах или как там еще, везут дальше, меняют на другой товар, который тоже кто-то сделал, и привозят обратно. Так происходит развитие человечества. Правда существует ещё один вариант, по пути перехватить караван и всё отобрать! То есть вместо того, чтобы изобрести что-то, научить чему-то, сделать так называемые средства производства или предметы производства, которые приведут к возникновению успешной цивилизации, взять это всё и отобрать, чтобы потом уже с выгодой только для себя продать. Но выгода-то мизерная. Отобрал раз, отобрал и в добавок убил два и все – поймали да судом Линча повесили. Редко, кто из известных грабителей умирал от старости, а уж про рядовых членов банд и говорить не приходиться, два-три года покуролесят, потом или в земле или в тюрьме, что собственно одно и тоже, если последнее не хуже.» Родительская беседа не пошла в прок, да и поздновато уже для Маяковского. После этого разговора с отцом Козлов понял, что он как раз и не принадлежит к тем, кто умеет что-то делать и приносить пользу людям. А ещё он понял, что одни имеют всё, а другие ничего, они просто существуют. Он так не хотел! Но как разбогатеть? Может убить кого-нибудь и ограбить? Козлов думал и об этом. Но у знакомых, которых он знал, много не возьмешь, а к тем, кого он видел на дорогих автомобилях, так просто не подобраться. И в какой-то момент от этих мыслей он озверел настолько, что, взяв в руки нож, поздним субботним вечером вышел на центральную аллею города. Областной центр, в котором родился и проживал Козлов, широко раскинулся по обоим берегам Оби, всё лето утопал в зелени и насчитывал до полутора миллионов жителей. Игорь шел по аллее и смотрел по сторонам. Почти все лавочки были заняты. Мирно одну за одной курили сигареты девчонки, кое-где с ними, попивая пиво из бутылок, сидели парни. Вдруг он обнаружил, что на одной скамейке одиноко сидел хорошо одетый молодой человек. Чем-то его лицо показалось Козлову знакомым. МОЖЕТ ЕГО!!! Подойти, познакомится, расположить к себе, а потом пырнуть, затащить в кусты и ограбить! Козлов замедлил шаг. Парень приветливо посмотрел на него.
– Привет, закурить не найдется, – произнес Игорь сдавленным от напряжения голосом.
– Привет, найдется, а что как с незнакомцем разговариваешь, не узнал что ли?
Игорь внимательно посмотрел на лицо говорившего.
– Вовка! Ты что ли?
– Я …Я. Ты-то ничуть не изменился
– Вот так номер!…ого.. Ты в таком прикиде! Классно! Откуда!
Игорь возбужденно рассматривал старого знакомого. Они не виделись с Володей с восьмого класса. Вовкины родители переехали в другой район города, в новостройки, и, сменив школу, дороги бывших одноклассников естественно уже не пересекались.
– У меня бизнес свой, – Володя важно закурил дорогую сигарету, на рынке несколько столов на меня торгуют. Я им товар подвожу.
– Да откуда товар-то?
– Всё тебе расскажи… Ну да ладно, Если честно… Мне не хватает сейчас помощника. Я, ты понимаешь, как не старайся, больше десяти мешков припереть не могу. Как-то пытался больше. Утащили! Во время погрузок за всеми мешками не уследишь. Хочешь поехать со мной! Негром!
– Это как это негром?..
– Да просто всё! Я же по заграницам мотаюсь. Вот только из Китая приехал. Понимаешь! Везде эти дурацкие таможенные ограничения! То больше тысячи долларов нельзя вывозить, то больше ста килограмм груза нельзя ввозить, то еще что-нибудь придумают, вот и подстраиваешься каждый раз под этот дурдом! Баксы эти прячут… а-ха-ха кто в конструкции своих ручных колясок, раскручивают трубки, свернут трубочкой деньги, на ниточку привяжут и прямо туда пихают! Кто… а-ха-ха..в полиэтилен обернет и в банку с вареньем засунет, варенье на видное место прямо на стол в купе… ну… это, если в поезде границу пересекаешь, таможенник заходит, а все сидят в купе за столом, мирно пьют чай да ещё в эту же банку с вареньем ложкой лазят и лазят, во прикольно! А-ха-ха!
