Брат против брата
Эпизод из времен гражданской войны
За двенадцать месяцев до первых выстрелов в форте Самтер (12–13 апреля 1861 года конфедераты захватили форт Самтер в штате Южная Каролина. С этого началась гражданская война Севера и Юга. – Прим. перев.) дурная кровь начала сказываться, даже в лучшем обществе. Она вызывала вражду не только между отдаленными родственниками, но и внутри семей. Отцы расходились во мнениях с сыновьями; братья спорили с братьями; даже сестры занимали противоположные позиции в спорах, прежде неслыханных среди прекрасного пола. Спорили о господстве Севера или Юга, а в центре споров стоял вопрос о неграх.
Темная тень упала на дома бедняков, не избежали ее и гостиные богатых; и во многие дома, прежде счастливые и веселые, готов был вступить мрачный скелет.
Не остались свободными от заразы враждебных идей и модные места отдыха; и нигде не было более ожесточенных споров, чем в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Знаменитый приморский курорт, долгие годы служивший нейтральной почвой, на которой привыкли по-дружески встречаться представители лучшего общества Севера и Юга, превратился в арену схваток. Какая печальная перемена по сравнению с прежними приятными встречами! Молодые северяне с разумным спокойствием встречали эту перемену; более импульсивные сыновья Юга свободно проявляли свой горячий характер.
– Вы серьезно, мистер Деверо? Я уверена, что это не так.
– Если я когда-нибудь говорил серьезно, мисс Уинтроп, то именно сейчас.
– И вы будете сражаться против старых звезд и полос? Против флага… ну, если он не “развевался тысячи лет в битвах на ветру”, то я уверена, еще будет!
– Если так будет продолжаться и дальше, я буду среди первых, кто его сорвет!
– Боже милостивый! Где же ваш патриотизм? Мистер Деверо, говоря так, вы меня оскорбляете. Вы ведь знаете, сэр, что мои предки были среди тех, кто поднял этот флаг. И тот, кто говорит о том, что его нужно сорвать, не может быть среди моих друзей.
Эти противоположные мнениявысказывалиюная леди из Бостона, Массачусетс, и молодой джентльмен из Ричмонда, Вирджиния; оба представляли лучшие круги общества своих штатов; предки обоих были среди тех, кто подписал Декларацию независимости.
И не впервые красивый вирджинец разговаривал наедине с мисс Уинтроп: одной из самых прекрасных девушек Массачусетса.
Его глубоко огорчило бы, если бы он знал, что разговаривает с ней так в последний раз, поразило бы в самое сердце: он был увлечен Аделиной Уинтроп и считал, что и она увлечена им. В этом он заблуждался и не подозревал в этот момент, как близок к обнаружению своей ошибки.
Он был уверен в своей власти над молодой девушкой, и ее последние слова вызвали у него раздражение. Подчеркивание слова “друзей” указывало на более близкие отношения – указывало прямо на него. Так он подумал, и его ответ звучал не примирительно, а вызывающе.
– Мне кажется, мои предки тоже имели отношение к подъему этого флага. Но дело в том, что теперь этот флаг загрязнен отвратительным аболиционизмом, который проповедует ваш пуританский сброд.
– Подождите, мистер Деверо! – воскликнула девушка, покраснев и прерывая его. – Вы забываете, что у меня самой в жилах кровь пуритан. И хоть мы далеко отошли от простых и строгих стандартов наших предков, их дело было праведным. Разве не так же с гугенотами, от которых вы происходите?
– Гугеноты были джентльменами.
– Вы правильно поступили, воспользовавшись прошедшим временем, Уолтер Деверо, говоря о своих предках! Я не буду так строга по отношению к ним и не скажу, что все их потомки выродились. Среди них по-прежнему встречаются джентльмены. Вон один из них.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
