Вячеслав Асанов - Братья наши меньшие

Я про птиц вам уже рассказывал, что они понимали раньше язык человека. Некоторые звери тоже. Не все, конечно… Вот зайцы, к примеру, частенько прибегали поглядеть на девичьи хороводы, особенно когда пели про них. Водили как-то девушки хоровод на опушке леса и запели про заиньку Заинька, мол, во садочке, серенький там же… Видят, из-за куста зайчишка прыг в круг, уши поджал и сидит!

Девушки: «Заинька, сорви цвет!»

Он передними лапками-то давай перебирать да быстро так! Нащипал цветочков-то целую кучу!

А девушки дальше: «Свей венок!»

Давай заяц веночек плести. Ох, умора! Пробует заплести, а пальцев-то нету! Ничего у него не выходит. Тут красавица Дуняша вышла и начала ему помогать – вместе-то и заплели.

Дальше девушки поют: «Заинька, возьми в круг!» (Выбери девушку, стало быть).

Зайчонок глядит на Дуняшу-то, лапками перебирает, а сам чуть не улыбается от радости!

Дальше девушки поют: «Положи на головку!»

Дуня голову наклонила, он веночек-то передними лапками подхватил, встал на задние лапы и положил ей на макушку! Девушки идут, поют, улыбаются… А когда слова пошли: «Заинька, вон из круга!» – тут косой уши поджал и в два прыжка оказался в лесу. А на очереди уж другой заяц сидит… Вот, как бывало…

Всякая живность в деревне бывает: и птицы всякой полно, коров, коз, овец. Люди умели разговаривать со всякой животиной, и те их понимали, хоть сами и не разговаривали: человеческий язык со временем стал забываться, а понимать – понимали. И вот в одном дворе объягнилась овца и принесла трёх ягнят. Эти три пушистых комочка стали подрастать. Двое-то овечками оказались, а третий – барашек, стало быть. Овечки – одна белая, другая бурая, как медвежонок, а барашек – тот весь чёрный, как смоль, только на лбу белая звёздочка. Вот, растут сёстры с братом, резвятся на лугу. А барашек как-то меньше с овцами находился, его больше к людям тянуло. Слушал, как они говорят, как песни поют. Постепенно он научился понимать некоторые слова и (ох, умора!) пробовал даже выговаривать их. Вот хохоту-то было! Повадился он бегать на мельницу. Часами мог он стоять и глядеть, как мужики муку засыпают в мешки и грузят на телеги. Подрос барашек и превратился в красивого чёрного барана. Он мог запросто выкрикивать некоторые слова, которыми мужики награждали друг друга. К примеру: «Куда прёшь?», «Завяжи узел!», «Муку не просыпь!..» и другие. Все уже давно привыкли, что баран ходит без овец, сам по себе, и любили с ним поговорить.

Вот, прибежит он с мельницы, где любил бывать, а мужики его и спрашивают:

– Где побывал, чёрный баран?

Баран им отвечает:

– На мельнице!

– А кого ж ты там видал? – не унимаются мужики.

– Мельника-бездельника!

Мужики гогочут.

– Ну, и что ж ты там делал?

– Муку молол! – отвечает.

– А чем же?

– Рожками-ножками! – А сам ещё стучит копытцами, мотает головой!

Мужики опять:

– А били тебя?

– Скалками-палками!

– А ты что ж?

– Плакал! – Да как заблеет! Жалобно так! И бегом опять на мельницу. Вот так и было. Других баранов забивали, а этого не трогали – берегли. Уж больно интересно было с ним беседовать!

К УСНУВШЕМУ на траве человеку приполз клещ и КУСНУл его в ШЕю. Человек, проСНУВШись, обнаружил на ШЕе клеща и понёс его в лабораторию. Был выходной день, и лаборатория не работала. Человек заволновался. Клещ тоже нервничал. Человек наклонился и стал внимательно разглядывать клеща. Клещу это не погляНУлось, он подпрыгнул и укусил его в щёку. ЕМУ, видно, это понравилось, и он КУСНУл добычу ещё раз… Человек потерял сознание и упал на землю. УбедиВШись в том, что человек не дышит, клещ осторожно отполз в сторону и схоронился в траве. Человек, притвориВШийся мёртвым, неожиданно вскочил на ноги и хотел раздавить гада! Но вовремя понял, что этого не следовало было делать – клещ мог оказаться энцефалитным, и его нужно было предать огню.