Женщина не слышала, как распахнулась входная дверь на веранду, пропустила она и момент, когда к дому подъехало желтое такси. Дочь ворвалась, как вихрь, бухнула чемоданы на пол, и уставилась на мать своими голубыми глазами, в которых читался укор. Не далее, чем два дня назад, Изабелла узнала новость — учёбу заграницей придётся бросить, потому что платить за университет нечем, а роскошный особняк в столице принадлежит новому мужу Ангелины. Вернее, теперь уже бывшему мужу.
Геля до последнего оттягивала этот день, когда неизбежно вернётся Белла, и они столкнуться лицом к лицу. Она боялась взглянуть дочери в глаза, ибо это было невыносимо — осознавать, что по собственной распущенности лишила ту будущего.
Следуя за Ангелиной, Белла уперла кулачки в бока, с негодованием рассматривая убогий домишко, доставшийся матери в наследство от покойного деда. Две тесные комнатушки, крохотная кухонька, заросший травой дворик, покосившиеся ворота — запущенность чувствовалась во всём, казалось, даже сам воздух намертво пропитался затхлостью времен.
— Не могу поверить, мама! Как ты могла повестись на этого урода?! — возмущенный, полный горечи возглас застал Ангелину врасплох, заставив вздрогнуть. — Он что, обчистил нас до нитки? — продолжала девушка, плюхнувшись на колченогий стул у обеденного стола, — а компания отца? Она тоже досталась твоему проходимцу?!
Геля сокрушенно вздохнула, пряча взгляд. Что она могла сказать, чем оправдаться, если сама во всем виновата?
— У нас с тобой больше ничего нет, Белка. Я ведь… Не думала, что он так поступит со мной. Он же совсем не похож на негодяя… — прошептала она, и уронила голову на скрещенные руки, судорожно всхлипывая то ли от жалости к себе, то ли чувствуя себя виноватой перед Беллой.
Со слов матери, начинавшийся, как в сказке, роман с молодым красавцем, обернулся вот этим кошмаром. Антон провернул всё так, что комар носа не подточит, не говоря уж о законе — нефтяной бизнес, в котором крутились миллионы прибыли, дорогие автомобили, дом в Москве, всё это отныне принадлежало ему. Согласно подписанным Гелей бумагам, она добровольно отказалась от кресла владелицы компании, и щедрою рукой отдала имущество, оставленное погибшим, пятнадцать лет назад супругом, своему второму, гражданскому мужу.
Винсент Ферраро, отец Беллы, был итальянцем, баснословно богатым человеком. Белка знала всю их историю, потому что Геля любила об этом рассказывать. Познакомились они с Ангелиной во Флоренции, куда пригласили русских топ — моделей на неделю моды, и она без памяти влюбилась в харизматичного иностранца, который осыпал её подарками и комплиментами. Свадьбу сыграли через полгода, к тому времени Винсент заключил сделку с московскими банкирами, поэтому в Россию наведывались часто. Геля, конечно, скучала по родине, и вскоре было решено купить дом в Москве, чтобы лето проводить там, а на зиму уезжать в Италию, где более мягкий и теплый климат.
Изабелла, так же по рассказам матери, была их единственным, желанным ребенком, отец боготворил её, а жену, подарившую ему такое счастье, носил на руках. Но судьба распорядилась по-своему, вмешавшись в семейную идиллию Ферраро — Винсент погиб в страшной авиакатастрофе, возвращаясь на частном самолете из Венеции, куда летал навестить престарелую бабушку. Если бы не маленькая Белла, о которой нужно было заботиться, горе, как говорила мать, свело бы её с ума. Но она сумела справиться с утратой, чтобы вырастить дочь достойно, тем более, после смерти мужа она стала одной из самых богатых дам Италии.
Впрочем, жить там, где всё напоминало о любимом, Ангелина не смогла. Она вернулась в Россию, открыла своё модельное агентство, и ни о каком повторном замужестве даже не помышляла. Пока не встретила Антона.
Гражданский брак продержался ровно год. За это время новый возлюбленный ловко провернул аферу, и захапал себе всё, что имела Геля, а потом без зазрения совести вышвырнул её вон… Поверить в то, что её всегда практичная мать так доверилась какому-то проходимцу, Белле было сложно. Но факты на лицо, они остались ни с чем, а всё потому, что Ангелина так опрометчиво влюбилась в этого урода!
— Поздравляю, мама, — язвительно фыркнула Белка, кипя от злости, — мы теперь нищие! Ну, и как, скажи мне, мы будем жить дальше?! В этом вонючем клоповнике, в задрипанной глухомани, где одни чокнутые бабки и озабоченные подростки! Здесь перспектив никаких нет, разве что тебе устроиться дояркой, да вот незадача, ты и коров-то уже забыла, наверное, как доят, да? И вообще, с какой стороны у них вымя!
— Я что-нибудь придумаю. — жалобно вставила Геля, утерев мокрое от слез лицо подолом платья.
Её дорогой наряд нелепо смотрелся среди деревенской незатейливости. Вещи от кутюр и горстка драгоценностей (которая изрядно похудела после её беготни по юристам и судам), вот и всё, что напоминало о прежней, богатой жизни.
— Почему ты не сообщила мне раньше, что этот говнюк нас обокрал? — напирала Изабелла, меря шагами кухоньку. — позвонить ты мне могла? Я бы прилетела и разобралась с ним!
— Я ни о чем не догадывалась, пока он… — горестно вздохнула мать, — пока он не приказал, не пускать меня в офис. А вечером я обнаружила, что замок на двери дома сменили, и охранник сказал, чтобы я убиралась прочь, потому что так велел Антон. Я просто не хотела, чтобы ты волновалась, Белка. Ты была за тысячи километров, у тебя учёба…
— Какое это имело значение, если ты уже знала, что у нас больше нет ни гроша! — рассердилась девушка. — Боже, мама, как можно было быть такой наивной! Сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты была осмотрительнее с этим Антоном! Ну, почему ты вечно всё делаешь по-своему! Я ведь давно не ребенок, мое мнение должно учитываться!
Спор длился долго, и обе чувствовали полное опустошение. Злясь на мать, которая поступила столь безответственно, поздним вечером Белка закрылась в летнем домике, где пахло черемухой, словно кокон, опутавшейся вокруг, и позвонила единственному другу. Там, в Италии, которую она считала второй родиной, у неё было много друзей, и сознавать, что отныне они вообще могут не увидеться, пока не хотелось. Конечно, не продай мать дом во Флоренции после смерти папы, она бы улетела туда, и как-нибудь устроилась бы, в конце концов, первое время одолжила бы денег у подруг, пошла бы, работать в ночное кафе, и продержалась, чтобы закончить университет. Но платить еще и за жилье было теперь накладно, а снимали они там недешевую квартиру в центре города. Ютиться в холупе не вариант, не позволяла гордость, да её засмеяли бы все знакомые, привыкшие видеть в ней наследницу многомиллионного состояния Ферраро.
