Мы недавно отметили 75-летие Великой Победы! Всё дальше от нас отдаляется это самое эпохальное событие XX века, и всё больше появляется людей, особенно на Западе, которые пытаются извратить, как саму Победу, так и всё, что связано с ней. И этого ни в коем случае нельзя допустить! Никто не должен украсть её у нас! Так как слишком дорогой ценой она нам досталась!
Осенью 1943 года перестали приходить письма от маминого младшего брата, приписавшего себе два месяца и ушедшего добровольцем на фронт. Много лет он числился среди без вести пропавших, и только в 2016 году через архив Красной армии я выяснил, что Георгий Неустроев похоронен в братской могиле близ хутора Ивановка под Киевом.
Этот роман написан по письмам дяди и по воспоминаниям моей мамы.
Роман этот особенный, потому что он очень личный. И он посвящается маминому младшему брату, Георгию Неустроеву, и моей маме, Лидии Неустроевой, которая ушла от нас осенью 2020 года, и которая пережила своего младшего брата на 77 лет.
Мама часто вспоминала брата. И особенно часто она вспоминала его в последние месяцы жизни.
Я, наверное, вот с чего начну…
1 ноября 1943 года с Букринского плацдарма началось наступление на Киев. Этот плацдарм был не самым большим и находился в окрестностях райцентра Великая Букрина и села Григоровки, и располагался в восьмидесяти километрах юго-восточнее столицы Украины. Плацдарм был образован, когда в ночь с 22 на 23 сентября Днепр в этом месте форсировали подразделения 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Рыбалко и 40-й армии генерал-полковника Москаленко. Так сообщалось в официальных сводках.
А вот как было не по официальным сводкам…
Используя благоприятные погодные условия полк майора Кузминова, соблюдая маскировку, скрытно выдвинулся к переправе. В густом тумане, без единого выстрела, на шести лодках первыми переправились бойцы взвода разведки, усиленные сапёрами и автоматчиками. Всего в этом штурмовом отряде было 30 бойцов. Разведчики в полной тишине переправились через реку и, выскочив на берег, с ходу захватили окопы немцев, перестреляв всех, кто в них находился. Через час гитлеровцы опомнились и начали контратаковать.
***
Несколько раз гитлеровцам удавалось ворваться в окопы и тогда там завязывались ожесточённые рукопашные схватки. В ход шли ножи, сапёрные лопатки и всё что было под рукой, вплоть до увесистых камней. Из тридцати бойцов, первыми ступивших на правый берег Днепра, в живых осталось лишь только двенадцать. И, скорее всего, и они бы полегли, но перед рассветом сюда прибыли стрелки из батальона старшего лейтенанта Ламко. По признаниям взятых в плен фашистов выходило, что самое слабое место у них в обороне было на южных склонах холма, спускавшегося к окраине Григоровки. Гитлеровцы, засевшие на высоте 244, всё внимание сосредоточили на захваченных нашими бойцами окопах. На восходе солнца последовал решительный штурм высоты 244 у Григоровки, с той стороны, с которой атаки противник не ожидал. И немцы с этой высоты были выбиты. Тогда по ней гитлеровцы через пару часов открыли шквальный огонь. Затем последовали новые атаки. Однако к закрепившимся у Григоровки бойцам из батальона старшего лейтенанта Ламко постоянно начали переправляться через Днепр дополнительные силы.
***
Где-то в полдень в километрах трёх от переправы показались машины. К подходившим к Днепру частям подъехало несколько чёрных полноприводных «ЗиСов 101», остановившихся у обочины дороги.
Из второй машины выскочил невысокий худощавый капитан и открыл дверцу со стороны заднего сиденья. Оттуда, поправив сбившуюся на лоб фуражку, вышел мужчина средних лет и плотного телосложения, у него было усталое лицо, но и в тоже время бросался в глаза цепкий взгляд. Проходившие мимо солдаты невольно подтянулись, и меж них послышался шёпот:
– Командующий!
– Это командующий!
– Сам Ватутин!
Да, это был командующий Воронежским фронтом, генерал-армии Николай Фёдорович Ватутин. Выходец из крестьянской семьи он прошёл путь от рядового красноармейца до командующего фронтом. Я много не буду про него распространяться, а только напомню, что ещё в военном училище однокурсники дали ему прозвище «Психолог», в войну свои называли «Генералом от наступления», а офицеры Вермахта прозвали «Гроссмейстером», и все эти прозвища он носил заслуженно, так как был одним из самых выдающихся командующих Красной Армии.
Николай Фёдорович с минуту молча стоял на обочине и смотрел на проходившую мимо него колонну пехотинцев, наконец его взгляд вырвал из всей массы двух молодых бойцов, которые несли ручной пулемёт.
– Бойцы, подойдите, – подозвал их командующий.
Пареньки вышли из строя и, положив пулемёт на землю, отдали честь.
– Как зовут? – спросил их Ватутин.
– Младший сержант Георгий Неустроев! – вытянулся светловолосый паренёк с кудрявым чубом, непослушно выбивавшимся из-под пилотки.
Второй боец был в каске. Он тоже бойко отрапортовал:
– Рядовой Скоробогатов, товарищ командующий!
– Какая часть?
– 293-я стрелковая дивизия, товарищ командующий! – ответил младший сержант.
– Кто командир вашей части? А-ах, да! 293-я же! Это же дивизия полковника Тер-Григоряна!
– Так точно!
Ватутин оценивающе оглядел ребят. Они определённо ему понравились. Это были совсем молодые бойцы. Лет им было, наверное, восемнадцать или чуть больше. Ещё мальчишеские лица, у обоих играл румянец на щеках.
– Сколько времени на фронте? – спросил Ватутин ребят.
– Восемь месяцев, товарищ командующий, – ответил генералу младший сержант Неустроев.
– И я столько же провоевал, – ответил рядовой Скоробогатов.
– Поди со школьной скамьи призвались? Пошли на фронт добровольцами?
– Да! – дружно ответили оба бойца.
– А откуда призывались?
– Я из Казахстана, товарищ командующий, – ответил младший сержант со светлым кудрявым чубом.
– А поточнее?
– Я из города Семипалатинска.
– Братья, сестры есть?
– Сестра. Мы погодки. Она чуть старше меня. Лидой зовут. Она учится заочно и уже работает.
– А ты кем думаешь стать после войны?
– Товарищ командующий, разрешите сказать? – рядовой Скоробогатов вытянулся и выжидательно уставился на генерала-армии.
– Говори, боец, – кивнул головой Ватутин.
– Младший сержант Неустроев стесняется об этом говорить, но он у нас художник.
– Ху-у-удожник?!
– Самый настоящий! Он очень хорошо рисует. Особенно у него получаются портреты. Он даже нарисовал портрет командира полка, который тот потом отослал своей семье.
– Художник, значит… – протянул генерал-армии. – Молодец, младший сержант! Художники нам в мирной жизни тоже понадобятся. Ну а как считаете, бойцы, скоро мы войдём в Киев?
– Скоро, товарищ командующий, – откликнулся младший сержант Неустроев.– Я вот на фронте меньше года, а за это время уже сделал кое какие выводы…
