Из жизни народных комиссаров
Пьеса в трёх актах
Действующие лица:
Дыбенко – наркомвоенмор.
Коллонтай – нарком социального призрения.
Инесса Арманд – женщина свободной профессии.
Лариса Рейснер – комиссар Волжской флотилии.
Военные и моряки, неизвестный.
Кабинет Дыбенко. Стол с зелёным сукном. Лампа. Телефон. В кресле сидит сам герой.
Дыбенко: Так! Вот и бумага. Очень хорошо, и штамп Совета Народных комиссаров в углу. Всё как у людей. Махнуть что ли? Без вопроса. То-есть, я матрос, так у матросов нет вопросов. Наливает себе из стоящего на столе графина в стакан. Щоб дома не журились. Медленно пьёт и занюхивает рукавом.
Какой-то у них в Наркомпроде спирт гнилой! В цистерне что ли из-под нефти везли? Поубивав бы!
Но, не можно. И за такой вот спирт я в царских каторгах пропадал? Да ни за ради ж бога! Я этому Цурюпе при встрече шмазь сотворю. Глиста интеллигентная. Правильно Ильич про них, гадов, сказал: Интеллигенция не мозг, а хавно нации. И пахнет от того Цурюпы соответственно. А вот тут у меня в столе и сало есть. Хлебное. Врут, небось! Какое у кацапов может быть сало? Делает себе бутерброд, размером с буханку и медленно откусывая ест. Не, сейчас ничого. Разбирае! Так. Начну писать. Во-первых строках своего письма я, как лицо официальное, народный комиссар по военным и морским делам, пишу вам, друже посол Соединённых штатов Америки, личное послание. Будь ласка, сделай так у себя на родине, что бы моей родной сеструхе платили полный пенсион. Она сейчас проживает у вас. Что до меня, то я, в силу разных причин, не могу сейчас поддержать её материально. Вы знаете, что наша рядяньска страна ведёт бои во враждебном местами окружении. Связь с войсками и то нам очень держать трудно, так что не до Америк. Да и почта работает плохо. Тяжёлое наследие царского прижима. Шановные мосьпане! Я в долгу не останусь. Если вам понадобиться чего из того, что в моём полном ведении, приходи, будь ласка, обсудим. Так что до побачення и здоровеньки булы! Стучит кулаком по столу. Никого! Стучит опять. Входит лощёный адьютант. В руках папка.
Адьютант: Чего изволите?
Дыбенко: Я тебе по рогам настучать изволю, потрох сучий! Опять с секретутками проклаждаешься. Тут гумаги важные без движения, а до тебя не достучишься! Салопупы несчастные, сухопутные.
Адьютант: Извините, товарищ народный комиссар. Тут же тамбур для секретности разговора между дверей. Вот я там ничего в прихожей и не слышу. А что, кнопка вызова сломалась?
Дыбенко: Ты мне тут учёность не кажи. Кого надо я по кнопке вызываю, а тебе и стукнуть кулаком в стол достаточно. Ишь, моду взял oговариваться. Да я тебе рассосредоточу! В пыль! Ладно! Чего ты пришёл, коли вызова мово не слышал? Из Совнаркома послание? От Ленина? Вот это так. Вождь всего мирового пролетариату послания пускает, а тут штафирка казённая до меня его не доводит. Вот ускочив, так ускочив! Так мой кум Панас вареныки с вышней кушал. Ел, ел, да заснул. И мордой у мыску со сметаной брякнулся. Га-га-га! Как москали горгочут: Срал, срал, да упал! Га-га-га! Ты вот что, читай чего там написано. С толком читай, не сепети!
Адьютант: Товарищи!
Дыбенко: Вот гад! Я без тебя знаю обращения советские. Цоб цобе, цоб цобе! Ты чего, волив гонишь, али как? Суть читай, бусурман!
Адьютант: Социалистическое Отечество в опасности.
Дыбенко: Понял. Ты только про своё, тебе близкое и дорогое читаешь. Да я тебя в Чеку загоню. К Феликсу. У нас сейчас февраль 1918 года, a ты, гад, как на митингах в семнадцатом! Говори своими словами, контра. Расплющу!
Адьютант: Автор анализирует сложившуюся ситуацию, отвечает на вопросы о том, что именно нам надлежит делать, призывает подняться всем прогрессивным силам на защиту Социалистического Отечества oт контрреволюционных сил Юденича и обязательных атак германских войск. Короче, положение в стране, в данный момент, лично мне, напоминает положение во Франции, во время перехода власти от Триумвирата, в руки тогдашнего Первого консула, а, позднее, императора, Наполеона! Сам Юденич им и станет.
Дыбенко: сидит с открытым ртом. Ты, мудила грешный, сам-то понял чего сказал? Какая триумвирата, кто кого комсул? Игде тот Юденич, и игде тот Наполён? Это Ленина послание! Для народу простого! А ты так всё изложил, что для понимания даже моего четырёхклассного училища и то мало! Всё! Будя на сегодня. Держи письмо. Упакуй, печать сургучёвую, ну, там адрес. Что б всё, как у людей. И отправь. А ко мне вызови на совещание от Балтфлота кого, да, хоть Беляева с «Авроры». Командующего обороной Петроградского укрепрайона Лундквиста. Я сам матросиков поведу в бой! Засиделись на линкорах, да крейсерах альбатросы, скитальцы морей! Пущай, пробздятся!
Свет гаснет и зажигается опять. Там же. Дыбенко, уронив голову на стол, спит. Звонок телефона.
Дыбенко: Я. Кто я? Головка от x**? Какая головка? Ничего не понимаю. Погодь трохи, будь ласка! Берёт графин и с недоумением обнаруживает, что он пустой. В телефон. Погодь, погодь! Достаёт из-под стола канистру, пьёт из горлышка! Занюхивает рукавом. Ты чего говоришь? Ты вообще кто? Дежурная телефонистка? А чого басом гутаришь? Твёрдый шанкр разбушевался? Не, я точно пить брошу. Кладёт трубку. Звонок телефона. Берёт. Кто говорит? Из приёмной Ленина? Слушаю, товарищ. А перед этим ты звонил? Ага, ты! Шутил так? Чего тоби, то-есть, тебе, надобно, хлопче?
К одиннадцати Ильич совещание собирает? Малый Совнарком? Буду беспреметно, тьфу, буду непременно. Bсё, давай отбой. Крутит ручку. Стук в дверь. Входит адьютант.
Адьютант: Товарищ народный комиссар. По вашему приказанию прибыли на совещание вызванные представители. Прикажете войти?
Дыбенко: Слышь, ты! Пива добудь. И, там, рыбки солёненькой. Я скажу, когда подать. Зови всех гуртом. Думать будем. Входят представители Укрепрайона и Балтфлота. Усаживаются вокруг приставного стола. Слышь, Люндквист, что там у тебя с обороной под Нарвой и Псковом? Сколько войск завесы мы там имеем против возможного наступления? С патронами как? Снаряды не все ещё расстреляли. А то мне докладывали, как вы там охоту на кабанов устроили с батареей трехдюймовок. Чого, з глузду зьихали? Пулемётив вам для этого мало? А вот герман прийдёт, мы его как, в штыки встретим? Отвечай?
Лундквист: Чистой воды поклёп и поношение. Дело было так. Под видом стада кабанов значительная группа вражеских солдат, частично переодетых в животных, предприняла попытку проникнуть в наше расположение. Мы, с командиром полка Гржим-Гржимайло находились в рекогносционных целях на позициях. Я и приказал открыть ураганный огонь по врагу. Из пушек.
