Он очнулся в кресле. Каждая клеточка тела отзывалась дикой болью, что грозило привести к очередной потере сознания. Руки и ноги затекли, по ним волнами прокатывались слабые разряды электричества. Голова тяжела на столько, что оторвать её от подголовника казалось просто невозможным. А сделать это требовалось как можно быстрее. Осмотреться. Оценить обстановку. Бежать.
Мысли скакали, как дикие, но не хотели собираться в стройный ряд. Так. Был взрыв. Короткий. Снёсший взрывной волной последствия тяжёлого труда тысяч и тысяч людей. Огромную территорию просто сковырнули с карты одним нажатием кнопки. Вероятнее всего никто не спасся. Но он жив.
Мужчина попробовал пошевелить рукой – боль. Тихий стон невнятным звуком пробился сквозь плотно сомкнутые губы. Эту идею придётся отложить ещё на пару мгновений. Важно успокоиться и собраться с мыслями. И так. Это лаборатория. Он – Кирилл – научный сотрудник. И нужно бежать. Почему? Никак не вспоминалось. Где-то на задворках памяти обрывки воспоминаний не желали собираться в целую картину. Пошевелить ногой. Он помнит, что делал это всю свою жизнь, но почему же не может теперь? Что это за чувство пустоты?
Вдох. Выдох. Осторожно опустил глаза вниз. Ноги на месте. Неужели что-то случилось с позвоночником? Нет. Не может быть! Он ведь всё делал правильно, использовал «ИРИС» вовремя и согласно инструкциям! Стоп. Что такое «ИРИС»? Кирилл чувствовал, что все ответы у него есть, что нужно только подождать и организм сам восстановит все недостающие функции. Но точно так же он знал, что времени для этого нет. Вдох. Выдох. Рывок.
Голова раскалывалась и грозила повалиться обратно, но всё же успех. Теперь можно было осмотреться. Да. Это несомненно лаборатория. При чём Кирилл был совершенно уверен в том, что лаборатория его. Под тяжёлым взглядом разбросанные предметы обрастали смыслом и целью. Служить человечеству. Быть использованными в исследовании, которое обязательно сделает мир лучше. «Надёжность и инновации для вашего успеха», – вот девиз компании, где работал Кирилл. О! Он точно был хорош! Ведь не каждому сотруднику выделят собственную лабораторию и небольшой штат под исследования. Вспомнить бы только – что за исследования? И где, собственно, все те люди, что должны находиться вместе с ним в лаборатории?
Покалывание в правой руке усилилось, что свидетельствовало о возвращении двигательной функции. Мужчина перевёл на неё взгляд, пошевелил по очереди пальцами, затем медленно, словно во сне, поднял руку на уровень глаз. Та повиновалась неохотно и то и дело пыталась упасть обратно на подлокотник кресла. Кириллу стоило больших усилий, чтобы не допустить этого. А в совокупности с непослушной головой, что так же рвалась изменить положение в пространстве, и вовсе становилось испытанием на прочность. Рука обычная. Совершенно. Только на подушечке безымянного пальца имелся ожидаемый, едва различимый прокол. Образец крови брался «ИРИСом» автоматически. На этом же пальце имелся след от долгого ношения кольца. Кирилл не мог вспомнить, как оно выглядело и для чего предназначалось. Функционал какого-нибудь устройства? Пульт дистанционного управления? Какой-нибудь микроконтроллер? Никак не вспоминалось. Ну не простое же украшение? Не мог он носить нечто столь бесполезное.
Точно. Он – научный сотрудник. А значит всё должно поддаваться логике. Абсолютно всё. Вторая рука была приведена в действие его несгибаемой волей. Ещё несколько минут ушло на торги с поясом нижних конечностей. Боль никак не желала отступать, но и мужчина тоже. Вдох. Выдох. Рывок. Кирилл смог, опершись на подлокотники, привстать с кресла. Так было удобнее осматриваться. Да и мысль о том, что ты не парализован, добавляла уверенности.
Кресло, в котором он очнулся, представляло собой обычного офисного трудягу, что покрылось собственными боевыми шрамами и подлежало списанию ещё несколько лет назад. Но Кирилл сопротивлялся. Старая мебель вызывала в нём сентиментальные чувства. Напоминала о том времени, когда он был новичком в лаборатории и только мечтал о своём проекте. Письменный стол – увы – пришлось сменить из-за малого функционала. Все современные визуализирующие технологии, которыми пользовались в работе сотрудники, попросту не могли быть встроены в старенькую, из грустившей о прошлом ДСП, столешницу. Трёхмерные чертежи и схемы уже несколько лет как были в ходу и пришлось смириться. Кириллу нравилась эта технология. Он мог часами рассматривать проекты коллег, играя изображением в воздухе. Так было проще находить слабые места конструкций, нестандартные решения планирования, оценивать эффективность.
Сейчас же дисплей стола выглядел мёртвым. На нём грудой лежали старые блокноты, папки, несколько свёрнутых в рулоны чертежей, шприц автоматического введения и небольшое устройство, напоминавшее портативный компьютер. Точно. У Кирилла была похожего вида игровая консоль. Он всё мечтал, что закончит проект и вот тогда обязательно пройдёт все те игры, что накопились в библиотеке во вкладке «избранное». Но, видимо, теперь это что-то несбыточное. Ведь взрыв всё изменил.
Что за взрыв? Кирилл не помнил. Каждый раз, когда пытался восстановить этот кластер памяти, боль волной возвращалась в повреждённую кору мозга. Мужчина выпрямился. Вдох. Выдох. Шаг. Теперь поверхность стола можно было рассмотреть с высоты собственного тела. Онемение проходило. Двигательные функции возвращались в полном объёме. Нужно было систематизировать имеющиеся данные. Порядок во всех делах – это закон. Тем страннее и инороднее выглядел бардак на столе. Особенно блокноты. Кирилл не любил вести записи от руки.
Он уже твёрдо стоял на ногах и ощущал, что сможет даже побежать в случае необходимости. Это добавило немного уверенности. Время осмотреть стол. Первыми в руки попали блокноты. Записи были сделаны хаотично, не на каждой странице и не в едином формате. Однако попадались строки, написанные твёрдой рукой, красивым почерком с завитушками. Смысл всегда сводился к какой-то пространной мотивации. «Ждём тебя дома». «У тебя обязательно всё получится». «Твои идеи великолепны». «Верю в тебя бесконечно». Эти фразы не могли быть его авторства. Вероятно, их писал близкий человек. Женщина. Может жена? Но была ли у него жена? Взгляд сам собой потянулся к безымянному пальцу правой руки. Неужели это след от обручального кольца? Как странно. Кирилл мог поклясться, что не стал бы носить украшения. Это не функционально. Но что, если кольцо действительно было? Тогда где оно сейчас? И где сейчас гипотетическая жена? В блокнотах не было ответов на эти вопросы.
