Жизнь Степана Петровича, обычно простая и бесцветно-серая, совершенно менялась и набирала обороты, пожалуй, только во сне. Только там она играла буйными красками, цвела, была полна приключений. Вначале это забавляло Степана Петровича, как поначалу забавляют экзотические специи, разбавляя однообразную привычную еду острым, кисло-сладким и прочими причудливыми вкусами, но со временем специй стало так много, что даже сама еда переставала чувствоваться.
Вот и сегодня, Степан Петрович проснулся в 5.12 не от звука будильника, а от того, что во сне Степана Петровича хотели догнать и, по всей видимости, побить. В своём сне Степан Петрович сегодня оказался на какой-то большой реке среди весьма странных разношерстных людей, похожих на казаков, одетых в непонятные длиннополые кафтаны. То, что это были скорее всего казаки, можно было понять по тому, как у некоторых из них были сабли. Кафтаны были длиннополые и явно старинные, а вот лодки современные, моторные, и настигали они гребущего на вёслах Степана Петровича более чем быстро. Во сне погоня длилась чрезвычайно долго, как это всегда бывает во снах, где ты, убегая изо всех сил, продолжаешь топтаться на месте, в то время как твой соперник несётся будто на крыльях.
Степана Петровича уже вот-вот должна была схватить страшно-огромная ручища, покрытая густыми черными волосами. Её мясистые пальцы тянулись к Степану Петровичу, отсвечивая отвратительной синевой подноготной грязью и уже почти было вцепилась в него. Буквально через долю секунды Степан Петрович будет схвачен этой мощной и мерзкой рукой и тут… он проснулся.
Убедившись в том, что находится дома на своей кровати, Степан Петрович первым делом чуть приподнялся, привычным отработанным движением перевернул подушку мокрой стороной к матрацу, и опять уронил на неё голову. Глаза закрывать ничуть не хотелось, хотя выспавшимся он себя совершенно не чувствовал.
По опыту Степан Петрович давно уже знал, что перед самым финалом погони он обязательно проснётся и ничего худого не будет, но переживания от этого становились не менее яркими, а подушка с течением времени становилась всё более влажной.
Первой мыслью было то, что сон на самом деле был неплохим, раз уж вода в реке была коричнево-мутной. Это прозрачная вода во сне – к слезам. Степан Петрович знал эту и многие другие приметы с самого детства, когда заботливая мама выспрашивала его о снах и всегда объясняла их значение. Как и у большинства людей, именно детство было для Степана Петровича самым счастливым периодом в его жизни – пожалуй, только тогда он был кому-то сильно нужен. В голове закрутились картинки беспечного детства с высокой зелёной травой и бездонно-голубым небом, но безжалостный звонок будильника своим вечно неуместным трезвоном с корнем вырвал этот островок блаженства, и снова вернул его к реальности. Было 5.15 и уже пора собираться на работу.
Степан Петрович всегда одевался быстро, несмотря на свою природную медлительность – служба в армии приучила его к этому один раз на всю жизнь и, хоть с той поры прошло уже более тридцати лет, именно за эту привычку он был благодарен армии. Расторопными отточенными движениями Степан Петрович напялил на себя одежу, любимая медлительность вернулась к нему и, одолеваемый невесёлыми думами, он принялся пить кофе. Он давно уже не завтракал – слишком много хлопот. Лет пятнадцать назад, после того как ушла жена, Степан Петрович, в результате многочисленных практических экспериментов, пришёл к выводу что кроме кофе и сигареты утром ему ничего не нужно. Оставлять посуду непомытой на целый день он не мог себе позволить, а мыть посуду было чревато опозданием на работу. В качестве выхода, Степаном Петровичем было принято “соломоново” решение, что есть по утрам он не любит, и теперь каждое утро он предавался размышлениям, неспешно отхлёбывая горячий кофе в облаке сигаретного дыма.
