Глава I. Появление незнакомца
Незнакомец появился в начале февраля. В тот морозный день бушевали ветер и вьюга – последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком. В руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж. Он был закутан с головы до пят; широкие поля фетровой шляпы скрывали все лицо, виднелся только блестящий кончик носа; плечи и грудь были в снегу, так же как и саквояж. Он вошел в трактир «Кучер и кони», еле передвигая ноги от холода и усталости, и бросил саквояж на пол.
– Огня! – крикнул он. – Во имя человеколюбия! Комнату и огня!
Стряхнув с себя снег, он последовал за миссис Холл в приемную, чтобы договориться об условиях. Разговор был короткий. Бросив ей два соверена, незнакомец поселился в трактире.
Миссис Холл затопила камин и покинула гостя, чтобы собственноручно приготовить ему поесть. Заполучить в Айпинге зимой постояльца, да еще такого, который не торгуется, – это была неслыханная удача, и миссис Холл решила показать себя достойной счастливого случая, выпавшего ей на долю.
Когда ветчина поджарилась, а Милли, вечно сонная служанка, выслушала несколько уничтожающих замечаний, что, видимо, должно было подстегнуть ее энергию, миссис Холл отнесла в комнату приезжего скатерть, посуду и стаканы, после чего стала с особым шиком сервировать стол. Огонь весело трещал в камине, но приезжий, к величайшему ее удивлению, до сих пор не снял шляпы и пальто. Он стоял спиной к ней, глядя в окно на падающий снег. Руки его, все еще в перчатках, были заложены за спину, и он, казалось, о чем-то глубоко задумался. Хозяйка заметила, что снег у него на плечах растаял и вода капает на ковер.
– Позвольте, мистер, ваше пальто и шляпу, – обратилась она к нему, – я отнесу их на кухню и повешу сушить.
– Не надо, – ответил он, не оборачиваясь.
Она решила, что ослышалась, и уже готова была повторить свою просьбу.
Но тут незнакомец повернул голову и посмотрел на нее через плечо.
– Я предпочитаю не снимать их, – заявил он.
При этом хозяйка заметила, что у него большие синие очки-консервы и густые бакенбарды, скрывающие лицо.
– Хорошо, мистер, – сказала она, – как вам будет угодно. Комната сейчас нагреется.
Незнакомец ничего не ответил и снова повернулся к ней спиной. Видя, что разговор не клеится, миссис Холл торопливо накрыла на стол и вышла из комнаты. Когда она вернулась, он все так же стоял у окна, подобно каменному изваянию, сгорбленный, с поднятым воротником и низко опущенными полями шляпы, скрывавшими лицо и уши. Поставив на стол яичницу с ветчиной, она почти крикнула:
– Завтрак подан, мистер!
– Благодарю вас, – ответил он тотчас же, но не двинулся с места, пока она не закрыла за собой дверь, тогда он круто повернулся и подошел к столу.
– Ох уж эта девчонка! – сказала миссис Холл. – А я и забыла про нее. Вот канительщица!
Взявшись сама растирать горчицу, она отпустила несколько колкостей по адресу Милли за ее необычайную медлительность. Сама она успела поджарить яичницу с ветчиной, накрыть на стол, сделать все, что нужно, а Милли – хороша помощница! – оставила гостя без горчицы. А ведь он только приехал и хочет, видно, здесь пожить. Поворчав, миссис Холл наполнила горчичницу и, поставив ее не без торжественности на черный с золотом чайный поднос, понесла к постояльцу.
Она постучала и тут же вошла. Незнакомец сделал быстрое движение, но она успела увидеть что-то белое, мелькнувшее под столом. Он, очевидно, что-то подбирал с полу. Она поставила горчицу на стол и при этом заметила, что пальто и шляпа гостя лежат на стуле у камина, а на стальной решетке стоит пара мокрых башмаков. Решетка, конечно, заржавеет. Миссис Холл решительно приблизилась к камину и заявила тоном, не допускающим возражений:
– Теперь, я думаю, можно взять ваши вещи и просушить.
– Оставьте шляпу, – сказал приезжий сдавленным голосом.
Обернувшись, она увидела, что он сидит выпрямившись и смотрит на нее.
С минуту она стояла, вытаращив глаза и потеряв от удивления дар речи.
Нижнюю часть лица он прикрывал чем-то белым, по-видимому салфеткой, которую привез с собой, так что ни рта, ни подбородка не было видно. Потому-то голос и прозвучал так глухо. Но не это поразило миссис Холл. Лоб незнакомца от самого края синих очков был обмотан белым бинтом, а другой бинт закрывал уши, так что неприкрытым оставался только розовый острый нос. Нос был такой же розовый и блестящий, как в ту минуту, когда незнакомец появился впервые. Одет он был в коричневую бархатную куртку; высокий темный воротник, подшитый белым полотном, был поднят. Густые черные волосы, выбиваясь в беспорядке из-под перекрещенных бинтов, торчали пучками и придавали незнакомцу чрезвычайно странный вид. Его закутанная и забинтованная голова так поразила миссис Холл, что от неожиданности она остолбенела.
Он не отнял салфетки от лица и, по-прежнему придерживая ее рукой в коричневой перчатке, смотрел на хозяйку сквозь непроницаемые синие стекла.
– Оставьте шляпу, – снова невнятно сказал он сквозь салфетку.
Миссис Холл, оправившись от испуга, положила шляпу обратно на стул.
– Я не знала, сударь… – начала она, – что вы… – И смущенно замолчала.
– Благодарю вас, – сухо сказал он, многозначительно поглядывая на дверь.
– Я сейчас все высушу, – сказала она и вышла, унося с собой платье.
В дверях она снова посмотрела на его забинтованную голову и синие очки; он все еще прикрывал рот салфеткой. Закрывая за собой дверь, она вся дрожала, и на лице ее было написано смятение.
– В жизни своей… – прошептала она. – Ну и ну!
Она тихо вернулась на кухню и даже не спросила Милли, чего она там возится.
Незнакомец между тем внимательно прислушивался к удаляющимся шагам хозяйки. Прежде чем отложить салфетку и снова приняться за еду, он испытующе посмотрел на окно. Проглотив кусок, он опять, уже с подозрением, посмотрел на окно, потом встал и, держа салфетку в руке, спустил штору до белой занавески, прикрывавшей нижнюю часть окна. Комната погрузилась в полумрак. Несколько успокоенный, он вернулся к столу и продолжал завтрак.
– Бедняга, он расшибся, или ему сделали операцию, или еще что-нибудь, – сказала миссис Холл. – Весь перевязанный, даже смотреть страшно.
