Ночью опять приснился тот же кошмар. Я стою перед зеркалом – весь красный, всклокоченный, в глазах бездна ужаса – и кричу, но не могу расслышать ни слова. Я рыдаю, скалюсь как безумный, а затем всё исчезает.
Проснулся весь в поту, голова гудит. Как добрался до работы, не помню. Опомнился, когда уже сидел на своем крутящемся стуле с продавленной подушкой. Посмотрел в маленькое, заляпанное пальцами зеркальце слева от старомодного кассового аппарата, и понял, что после долгих тревожных ночей выгляжу не лучше, чем барахло, выставленное на полках позади меня.
В магазинчике, где я работаю, как обычно – пыльно и пусто. За спиной подержанные видеомагнитофоны, DVD-плееры, японские кассетники середины девяностых, видеодвойки и прочая никому не нужная техника. На затёртом пластике наклеены ценники, на покрытых пылью экранах компьютерных мониторов и телевизоров спят мухи.
Ну хоть кто-то спокойно спит в этом забытом Богом месте.
Помещение тесное, и в такую жару, как сегодня, я будто задыхаюсь. Лёгкие становятся толстыми, лениво раздвигаются, чтобы впустить очередную порцию затхлого воздуха, а затем так же неспешно выталкивают его обратно, поглотив кислород или что они там вообще поглощают.
Большие витрины тут и там заклеены выцветшими на солнце «скидками» и «специальными предложениями». Только никто на них не смотрит. Я вообще не представляю, из каких денег Юрий Семёныч платит мне зарплату!
Хотя, жаловаться не на что – сижу, целыми днями читаю подшивки журналов «КомпьюТерра», «Популярная механика», «Квант» и другие. Иногда смотрю в солнечное завитринье, где пробегают, проходят не спеша или проезжают на самокатах люди. Их взгляд скользит по витринам, но словно ничего не замечает, будто магазин заколдован и маглы не могут его увидеть. Но есть тут один персонаж…
Я называю его «Шляпа». Уже третий день он приходит к магазинчику, пялится какое-то время на полки с техникой, ищет глазами камеры наблюдения под потолком, и уходит, запахнув мятый пиджак и натянув на глаза шляпу. Сегодня он, как по расписанию, появился в половине одиннадцатого. Я перевёл на него сонный взгляд, под которым набухали светло-лиловые тучи недосыпа, и остолбенел. Шляпа смотрел прямо на меня, не моргал и выглядел так, словно пытался передать слова силой мысли. Несмотря на жару, мне стало зябко.
Какое-то время я позволял буравить себя глазами, а потом снова уставился на страницу «Популярной механики». Правда, текст исчез, буквы начали плясать, а в голове зазвенело. И всё из-за этого Шляпы.
Звякнул колокольчик, потом ещё раз, когда закрывалась дверь.
Я продолжал пялиться на страницу.
– Егор?
Звуки улицы стихли. Стало слышно, как сонно жужжат и бьются о мутное стекло витрины мухи. Я посмотрел на незнакомца, но не смог выдавить из себя ни слова.
– Егор Акимов?
На одной из полок включилась радиола советских времён. Диктор бодро заголосил рекламную перебивку о Пластике мозга. Его голос звенел, заполняя пустое пространство. Как по приказу, набежали облака. На улице стало пасмурно, сгустились сумерки.
– Егор, – доверительно произнёс незнакомец, – я за тобой.
«Всего за одну процедуру вы избавитесь от страхов, комплексов и неуверенности в себе, – продолжал вещать диктор. – Вы станете новым человеком, улучшенной версией себя самого, тем, кем всегда мечтали стать!»
Полки с техникой, журналы на стойке, касса и витрины поплыли, точно были сотканы из дыма. Один только незнакомец стоял недвижимо и буравил меня взглядом.
– Он готов, можно вытаскивать, – произнёс он кому-то, и тут меня рывком утянуло вниз, в кроличью нору, всё глубже и глубже, пока я не начал задыхаться. Магазинчик исчез, исчезла сумеречная улица с застывшими на парковке автомобилями. Только два цепких глаза продолжали держать меня, словно приклеенные.
Я сделал глубокий вдох, подскочил и огляделся. Крохотная комната с белыми стенами была слишком яркой, чтобы на неё можно было смотреть дольше пары секунд. Я зажмурился, помотал головой, а когда снова открыл глаза, передо мной стоял всё тот же человек в шляпе. Только в этот раз он обеспокоенно улыбался и близоруко щурился.
– Вот ты и вернулся!
Голову сдавило, в висках пульсировала боль, затылок будто отлили из свинца. По комнате заходили какие-то люди. Они собирали хитрые приборчики, скручивали провода и упаковывали их в чемоданы и сумки. Наверху, за пределами поля зрения, что-то щёлкнуло, и один из людей снял с моей головы массивную гарнитуру с множеством круглых контактов. Мне сразу стало легче.
Я провёл рукой по нечёсаным, спутавшимся от засохшего геля волосам, тронул лицо…
Когда я успел отрастить бороду?!
…потом оглядел руки – с них в этот момент снимали перчатки, провода от которых тянулись в чёрную пластиковую коробку на полу – и не узнал их. Всё стало другим, более… реальным.
– Я уже боялся, что мы тебя потеряли, – произнёс незнакомец… хотя подождите, я его знаю! Это мой куратор из «Зари» – Павел Сергеевич!
Мне на плечо легла горячая и сильная рука.
– Здорово, что ты снова с нами, дружище! – высокий светловолосый парень с большими глазами и вытянутым лицом улыбался мне, а меня вдруг охватил ужас.
– Дима, не надо… – одновременно с ним проговорил Павел Сергеевич, но было уже поздно.
Я вскочил с кровати и тут же рухнул на пол, больно ударив колено. Ноги меня не слушались, тело будто одеревенело, стало чужим. Комната пошатнулась и встала на место. Я тяжело дышал, затравленно озирался и не мог понять, как оказался в этом месте. Мысли смешались, превратились в студень.
– Тише, тише, – взволнованно гудел над ухом Павел Сергеевич, – не торопись, сейчас всё пройдет.
Я отдышался, сел и посмотрел снизу-вверх на присутствующих. На фоне белёсого потолка они казались громадными, тёмными истуканами и с задумчивыми лицами.
– Что вы со мной сделали? – с трудом выдавил я после череды глубоких вздохов.
– Ты меня помнишь?
– Да, – после паузы ответил я. – Вы – Павел Сергеевич.
Круглое, морщинистое, доброе лицо прояснилось. Он кивнул:
– Правильно. Что ты помнишь?
– Вы пришли ко мне на работу, что-то сказали… а потом…
– Ты помнишь «Патриот»? – спросил Дима, и Павел Сергеевич неодобрительно на него скосился.
– «Патриот»?
В мозгу зашевелились воспоминания. Я стою в туалете медицинской палаты и кричу на своё отражение…
«Это всё неправда! Это не по-настоящему! Проснись!!!»
– Ты внезапно исчез, – Павел Сергеевич помог мне сесть на низенькую койку с жёстким матрасом, от которого несло немытым телом. – Мы тебя везде искали, пока не вышли на американцев из «Патриота». Мы наняли сыщика, и он выследил их человека, который каждый день в одно и то же время приходил сюда с питательными смесями. Тебя выкрали и держали здесь в ловушке сознания…
