Макса спасли шнурки. Вроде только что завязал – и на тебе, яркими оранжевыми змейками тянутся за ним, того и гляди наступишь. Скинув рюкзак с плеча, он присел неподалеку от входной двери, открытой по случаю хорошей погоды.
С улицы доносились знакомые голоса, Макс насторожился.
– Ну и где этот нытик? – в голосе Мишки звучало презрение. – Ты же сказал, что он сейчас выйдет?
– Ну так он шел вроде бы, – отозвался Лешка, вечно неуверенный в себе и окружающих.
– Давай иди ищи его, – прикрикнул Мишка, – а то снежки растают! Зря, что ли, готовились?
Макс не стал дожидаться, когда забияки-одноклассники его поймают. Вопрос в том, как выбраться из школы незаметно? Подхватив рюкзак, он тихонько отошел от дверей и направился обратно по коридору, ведущему к классам.
– А ну, стой! – техничка выросла перед ним внезапно, словно из-под земли. Эту суровую женщину исполинских размеров побаивались все ученики. Хотя Макс был уверен, что и преподаватели тоже, уж больно вежливо они с ней разговаривали. Даже директриса под ее взглядом, так старательно шоркала туфлями о тряпку, словно от этого зависело, пустят ее на рабочее место или отошлют домой, за второй обувью. Сейчас баба Таня преградила Максу путь к отступлению.
– Куда это ты направился? – не унималась техничка. – Уроки кончились, так что шасть отседа, я уже полы помыла!
– Я… – начал было оправдываться Макс, но баба Таня не стала его слушать. Прищурившись, она медленно наклонилось к нему, будто тираннозавр, разглядывающий потенциальную жертву. Затем хмыкнула, пробурчала: «Стой тут!» и зашла в подсобку.
Макс и не подумал ослушаться, он уже забыл, что сейчас сюда зайдет Лешка и вытащит его на улицу, как раз туда, где Мишка и его банда готовятся расстрелять его комками из мокрого снега, смешанного с грязью.
– Держи-ка, – баба Таня сунула в руку замершему Максу черный мусорный мешок и подтолкнула к запасному выходу. – Раз уж зашел, то хоть с проком. Иди мусор выкинь, дверь открыта.
Макс засиял: как раз то, что надо. У этих дверей никто его не ждет. Вот Мишка разозлится, когда поймет, что жертва ускользнула!
– Спасибо! – выпалил Макс и бегом помчался к дверям.
– Не бегай по школе, – донеслось ему в след, но он был слишком счастлив, чтобы притормозить.
Выскочив во двор, Макс направился к контейнеру. Пожалуй, с такой радостью он еще никогда не выносил мусор. Затем, сделав небольшой крюк, направился домой, представляя, как Мишка с дружками бесятся, что его, Макса, не удалось помучить. А еще гадая, куда же он делся из запертой школы.
В воздухе витал аромат свободы. Начались каникулы!
Кое-где еще лежал снег, но там, куда попадали солнечные лучи, земля стала похожа на просыпающегося ежа. Казалось, прислушайся и услышишь, как фыркает, ворочается, пробуждаясь, и скоро ощетинится первыми иголками зеленой травы.
Макс, оставив засаду позади, шел по дороге в хорошем настроении. Казалось ему, что подпрыгни – и взлетит, словно пузатый воздушный шар, лови его потом за колючий шарф! Шапку он закинул в портфель, а куртку расстегнул, хотя холодный весенний ветер пытался пробраться за пазуху и взлохмачивал волосы, Максу было всё равно – уж больно солнечным и радостным выдался этот день.
На сегодня планов не было, а вот завтра он до полудня будет спать. Потом, конечно, завтрак или уже обед, неважно! С горячими оладьями и малиновым вареньем, сладким и ароматным. Затем в книжный – папа обещал пополнить библиотеку. Макс вздохнул: вот бы еще мама приехала, тогда это были бы не каникулы, а просто чудо. Но на это рассчитывать не стоило – мама была в какой-то очень долгой поездке. Иногда она присылала открытки, но сама всё не возвращалась. Макс не жаловался, с папой было весело, но иногда хотелось просто обнять маму, чтоб ощутить ее любовь и поддержку.
Если быть точным, Макс очень смутно помнил маму, даже фото дома почему-то отсутствовали. Папа же на вопросы Макса о маме отвечал односложно и старался переключить разговор на другую тему. И всё же прилетавшие из далекой-далека открытки без обратного адреса дарили надежду, что однажды они с мамой встретятся.
Макс на минутку остановился и взглянул вверх. Облака белыми ленивыми кошками брели по небу, ветер пытался их подгонять, но куда там – в лучшем случае облачные кошки оглядывались назад, мол, кто это такой храбрый? Сердились, распушались настолько, что теряли первоначальный облик, но, конечно, не теряя направление. Облака летели по делам.
Несмотря на пригревающее солнце, Макс понял, что уши у него замерзли. Положив рюкзак на снег, он закрыл уши ладонями. Мир тут же утратил звуки, а те, что остались, стали таинственными и непонятными. Вроде бы невидимка хочет шепнуть пару тайн, еще бы разобрать неизвестный язык. Макс улыбнулся мыслям и неведомому тому, кто шептал. Убрал руки и снова окунулся в городской шум: птички поют, люди разговаривают, за домами несутся машины. Внимание Макса привлек плакат: «Вам доступны „Новые горизонты“».
Макс покачал головой – новые горизонты ему ни к чему. Подобрав рюкзак, он поправил куртку и поспешил домой. Во дворе, который выходил на южную сторону, снег растаял, и поэтому образовались большие глубокие лужи. В них, как в кривых зеркалах, отражались дома, серые и угрюмые, недовольные тем, что облака топчутся по их крышам, как по макушкам.
Стараясь не поскользнуться на грязном льду, который окаймлял лужи, Макс пробирался к подъезду. Внезапно из-за угла вывернул хмурый грузовичок, укутавшийся в синий брезент и подпоясанный белой линией троса. Папа говорил, что эти машинки как пони: до грузовых не дотягивают, хотя и легковыми назвать нельзя. Вот такой и пронесся мимо оторопевшего Макса, обдав его фонтаном грязных брызг. Макс только и успел заметить на боку машины часть надписи: «Твое время пришло», и в этот же момент городские часы на ратуше начали бить: «БОМ, БОМ, БОМ!»
Три часа. Макс спохватился, что уже опаздывает к обеду, перепрыгнул последнюю лужу и забежал в подъезд.
Знаете, бывает – бежишь по лесенке домой, раз ступенька, два ступенька и вроде бы на месте. Но иногда и лестница та же, и ступени, а никак не дойти, не добежать до знакомой двери. Этот раз оказался именно таким, Макс почувствовал, что устал уже на третьем этаже, а до пятого было еще четыре пролета. Вроде бы всего ничего! Но нет, словно не по ступеням идет, а в гору, да еще и тяжеленный камень не то тащит, не то толкает.
Передохнув у соседских дверей, обитых старым шершавым материалом, похожим на шкуру ящера, Макс с новыми силами рванул наверх. Вот, наконец, и родная дверь, коричневая, как и другие в подъезде. Макс помнил, что, когда дверь только поставили, она была серая, чем отличалась от остальных. Но начался ремонт, и едкий запах краски, словно вражеские войска, атаковал каждого, кто входил в подъезд. Тогда-то двери и перекрасили в этот неприятный цвет так, что одну от другой и не отличишь. Остановившись, Макс вытащил ключи с новым блестящим брелоком в виде машинки и едва успел отпрыгнуть назад, когда дверь открылась. На пороге стоял незнакомый мужчина в сером пальто и моноклем на золотой цепочке в правом глазу. Собираясь уходить, незнакомец говорил вглубь квартиры:
