I
И вот снова, как и положено по календарю, наступил август. Погода стояла жаркая, словно по заказу, хотя никто, как водится, не заказывал. Словно в тот год, когда бегала с незабываемым делом Пики. С деревьев осыпались засохшие листья и активно, будто на глазах, начинали краснеть упругие ягоды на плотных кистях рябин, пытаясь вытеснить одна другую, выставляя себя напоказ. Лариска первый день шла на работу, безнадёжно разглядывая трещины на асфальте и пыльные улицы убегающего лета, хоть и не бежало оно вовсе, а словно шло вразвалочку, короче плелось еле-еле. После резко укороченного декретного отпуска она взяла положенный по графику очередной, чтобы получить хоть какие-то деньги. Вот в этом самом очередном за текущий год она пробегала с обходным листом в райотделе; сдала всё закреплённое за ней нехитрое имущество, состоящее в основном из пишущей машинки и металлического ящика, то бишь сейфа, а также непонятным образом, с приходом Хмурого (начальника милиции), закрепившееся за её, не стреляющей боевой единицей, оружие, то есть пистолет Макарова, который она в руки так и не взяла. Тем не менее, через положенные промежутки времени заставляла его чистить либо кого-то из тех самых, ведавших «оружейкой», либо самого Зайцева (что уж тут церемониться, раз сами так все пожелали). Также периодически по утрам она названивала в Управление всё тому же Зайцеву после проводимого им утреннего совещания, чтобы выяснить, в каком отделе и кем она будет там работать. Да понятно, что следователем, но ведь не «конкретчиком», то есть тем, к чему привыкла. А что это за следователь? Но ведь это же на время – на самое короткое, какое только возможно. Это был единственный раз, когда она обратилась к начальству с просьбой по поводу себя. По поводу других потом случалось…Как только Зайцев вернулся из райотдела обратно в Управление (разумеется, с повышением), многих следователей отдела позвал с собой. Первой ушла её соседка по кабинету Наташа Чередникова, потом подтянулись Витька, Валентин Петрович, который осматривал место происшествия по делу Пики, бесхитростный кудрявый Петька Суховерков и даже Семёныч – «Ангел мой». Короче, достаточно много человек Лариска уже знала в предстоявшем ей рабочем коллективе. Бесспорно – это плюс, хотя, в принципе, страха перед новыми людьми она никогда не испытывала. Как-то не в её это было характере. Тем более, некоторых из Управления она знала и раньше, работая в райотделе. Но что было неожиданностью для неё, – ей стали звонить разные начальники из Управления, активно приглашая в Следственную часть, то есть на конкретные дела, то есть на самое привычное для неё – расследовать, убеждая, что только там ей и место. Конечно, благодарила и вежливо отказывалась, ссылалась на маленького ребёнка, что действительности соответствовало. Она сразу как-то всем стала нужна, сразу уверенно определилась в профессионалы, несмотря на то, что часть из этих начальников, крайне нелицеприятно высказывалась в её адрес в первый год её работы, хотя работы это вовсе не касалось. Просто за спиной, как водится, никого нужного не стояло. Какой с неё толк и выгоды никакой.
Единственная, кто прожил всю жизнь в городе, в котором и родилась, она после окончания Универа, поехала работать по распределению в милицию в райцентр за сто километров. А вот некоторые, кто приехал учиться из какого-то Кукуева, почему-то остались в городе. Как это произошло, Лариска не знала да и узнать никогда не стремилась. Про тех, кто из «блатных» и говорить нечего. Только вот толку из этого никакого не вышло, как жизнь показала. Всё же становится на свои места. Так всегда бывает. Бывает обязательно, рано или поздно, хотя уж лучше раньше, чтобы другим хуже не было. Да и совсем непрестижная ведь это работа. Кроме неё в другой район распределили ещё одну девочку, которая вообще закончила Универ с Красным дипломом. Но та съездила, посмотрела и работать отказалась, да, собственно и потом по специальности не работала, как в принципе, вообще. Просто вышла замуж, родила двоих детей, воспитала. А вот Лариска поехала. Ну, поехала и поехала, работала и работала. Да и довольны все там были. Хотя поначалу и отнеслись к ней недоверчиво. А что с неё взять? Мало того, что «городская», так ещё и девчонка. А потом¸ как-то сразу к ней привыкли, очень хорошо относились и запомнили навсегда, навещая даже тогда, когда она работала уже в Управлении, а так-то и в райотдел многие приезжали, причём просто так. И это ведь были не только следователи, но и участковые, и опера.
Но вот прошло меньше года, и случилась незадача – сократили единицу следователя. Она – самая молодая и не местная. Остальные работают достаточно долго, да и все были местными жителями с семьями. И вот началось. Через день Лариску дёргали в Управление, качали права в кабинете самого главного для неё начальника – начальника Следственного Управления, который после её прихода на службу поменялся и был, как показалось Лариске, хуже прежнего, хотя никого-то она в те времена не знала. Как правило, происходило всё в присутствии других начальников, не менее важных и товарища из отдела кадров. Её просто тупо заставляли написать рапорт о переводе в другой райотдел области, несмотря на то, что места в городе были, да и не в одном отделе. Лариска, с утра отмотавшая до города положенные сто километров на попутке, куда её пристраивали доблестные гаишники, зачастую с промокшими ногами, как-то так сложилось, что в то время лили проливные дожди, пересаживалась на троллейбус и с непонятно какой попытки попадала в Управление. У неё был телефон только того самого Зайцева, который тогда являлся «зональным» их райотдела области наряду с другими сельскими и городскими отделами. Вот ему-то она и набирала без устали из бюро пропусков. Рапорт писать она отказывалась в категорической форме, поясняя, что является молодым специалистом и, соответственно, будет работать там, куда они же её и распределили, не менее трёх лет, да и вообще всё ей там нравится. Своей стойкостью «партизанки» на допросе она приводила в бешенство всех начальников Следственного Управления и вызывала недоумение у товарища из кадров. Именно он и сыграл основную партию в процессе её перевода. Какой-то совсем неприметный, маленького роста, Виктор Александрович, с удивительно светлыми вьющимися волосами, не выдержал всех этих её приездов с выволочками, после чего сам лично вписал её в приказ о переводе. А дальше – ни с кем не советуясь, отнёс его на подпись к начальнику Управления. Так что в её случае, в этот раз, вопреки всем правилам (а все плохие правила падали именно на неё), получилось, что всё произошло раньше, а не как всегда. Жизнь так распорядилась. Получается, что так было надо.
