Возле панорамных окон роскошных апартаментов расположился высокий темноволосый мужчина. Совершенно не стесняясь своей наготы, он уверенно стоял на широко расставленных ногах, его массивная фигура освещалась огнями ночного города, мягкий свет обволакивал рельефное тело.
В каждом движении этого человека чувствовалась сила и властность, в сочетании с непокорным нравом, они делали его совершенным. Еще никогда и никому не удавалось сломить его волю. И только глубокий, давящий взгляд выдавал в нем множество тягостных мыслей.
Он пил дорогое виски из не менее дорогого стакана и, делая один глоток за другим, задумчиво смотрел на огни Лондона.
С двадцать пятого этажа обитатели мегаполиса казались ему букашками – маленькими черно-коричневыми насекомыми, что сбегаются в кучки, суетятся и разбегаются в стороны при малейшей опасности. Эти людишки, отчаянно хватающиеся за свою бестолковую и тщетно прожитую жизнь, ищущие всевозможные способы доказать себе или кому-то еще, что не просто так пришли в этот мир… Думают о смысле бытия, копошась в своих крошечных мирках. Поклоняются различным богам, но не ведают истины…
Хозяин апартаментов взглянул на свое отражение в окне. Затем медленно развернулся и безучастным взором окинул комнату, немалую часть которой занимала кровать с высоким изголовьем и разворошенной постелью. Босоножки на высоком каблуке, красное платье, кружевные трусики валялись на полу вперемешку с его одеждой. Дополняли беспорядок разбросанные там же одеяло и подушки. А возле камина на шкуре снежного барса спала она – лежа на животе, согнув ногу и положив руки под голову. Обласканная лучами славы восходящая звезда местного то ли кино, то ли театра, сейчас, лишенная этих одеяний тщеславия, она была просто обнаженной женщиной – его женщиной на эту ночь. Одной из многих, одной из тех, которые пытались так или иначе скрасить его одиночество. Поленья в камине тихо потрескивали от живого огня, а теплый свет, проникая сквозь резную заслонку, дарил смуглой коже красавицы сочный золотистый оттенок.
Да только за один этот вид в своей спальне многие радостно отдали бы свои никчемные жизни! Неукротимая жажда обладать такой красотой во все времена заставляла людей совершать чудовищные поступки. Ему же все это давно приелось и не давало должного удовлетворения. Все это он уже видел и не раз.
Из бесконечных дней, тянувшихся вереницей, нынешний не стал исключением – такой же скучный и невыразительный, вызывавший у стоявшего возле окна человека только зевоту.
Он сделал еще глоток дорогого алкоголя и вспомнил, как недавно один бессменный участник списка Forbes и по совместительству его уже теперь бывший бизнес-партнер на своей шкуре убедился, что лгать ему не стоит. Этот несчастный вдруг решил, что сможет обойти его, сможет провести сделку в обход! И чего, спрашивается, не хватало? Денег? Это смешно!
Мужчина усмехнулся. Он не был этим ни удивлен, ни расстроен, ему это было просто безразлично. Все давно уже происходило слишком предсказуемо. Зачастую люди, лелея свои пороки, и раньше гнались за куда бóльшим куском, чем тот, который смогли бы унести…
Длинноногая красавица, просыпаясь, перевернулась на спину. Лениво смахнув с лица кудрявые волосы, завела руки за голову и с наслаждением потянулась. В отражении окна и без того впечатляющие изгибы ее тела то увеличивались, то уменьшались в пропорциях. Сделав глубокий и томный вдох, девица игриво встала на колени перед мужчиной и принялась призывно изгибаться, отчего ее совсем не маленький бюст стал словно существовать отдельно от тела хозяйки. Сходясь вместе, груди сразу расходились, чтобы встретиться вновь. Узкая талия дивы сейчас казалась и вовсе в обхват одной мужской ладони. Вид эстетичен, красив. На деле же пресная. Одинаковая. Не вызывавшая и капли запоминания у хозяина апартаментов.
– Милый, иди сюда. Замерзнешь, – пропела гибкая особа, с вожделением рассматривая крепкие мужские бедра.
– Я какой угодно, но уж точно не милый, – cкривился он от ее слов.
В дверь постучали. Красавица от неожиданности застыла на месте. Затем, спохватившись, как и подобает чопорной англичанке с хорошими манерами, деликатно ойкнула, умеренно покраснела, грациозно наклонилась вперед, картинно взялась рукой за платье и потянула его к себе. Одеваясь, она вновь превращалась в достояние миллионов – знаменитую актрису, игравшую роль.
Мужчина нахмурился, поставил стакан с недопитым алкоголем на стеклянный стол. Медленно прошелся по паркету из дерева бокоте к встроенному в стену гардеробу. Не меняя темпа, надел черные брюки и белую рубашку. Спешить? Ему было некуда спешить. Пусть спешат те, кто еще не разочаровался в жизни. Человек, стоявший за дверью, явно нервничал и постучал снова. Он торопился, желая быстрее завершить то, за чем пришел, и взяться за другое дело. Чтобы успеть – успеть жить. Хозяину же апартаментов казалось, что он скоро совсем замедлится, покроется пылью из-за монотонных и однообразных дней.
Выйдя из спальни, он все так же неторопливо провернул ключ в замке входной двери, и та послушно открылась.
– Мистер Вуд, вам просили передать! – Парень в зеленой форме посыльного протянул белый конверт с эмблемой ясно узнаваемого Цветка жизни – выбитым на картоне кругом, в центре которого переплетались меньшие окружности, создающие замысловатый узор.
Вуд протянул парню купюру, махнул рукой, чтобы тот оставил его, и не сходя с места распечатал конверт.
«Сегодня в час после полуночи по лондонскому времени состоится сбор Синклита, на который Вы приглашены».
– Хм… – усмехнулся Вуд.
Конечно! Их «приглашение» – это лишь вежливое слово, в действительности намекающее на то, чтобы он был в Синклите непременно. Ну, хоть что-то интересное намечается за такое долгое время. Все-таки они не так часто собираются. «Стоит послушать», – подумал он, закрывая дверь.
Этим весенним утром было еще довольно холодно. Только к обеду солнце начало немного пригревать. Деревья распускают свои первые нежные листочки. Высвечиваемые солнечными лучами, они создают ощущение незащищенности, слабости, как будто должно произойти что-то чудесное и в то же время пугающе новое и не зависящее от тебя.
Я остановилась, чтобы перевести дыхание после пробежки, на небольшой поляне. Мне удалось найти это уединенное место в лесу еще три года назад. Оно было скрыто высокими деревьями, лишь едва видимая тропинка, вытоптанная лесником, привела меня тогда сюда. Я задумалась, рассматривая листики-малютки канадского клена, неспешно набирающие силу. Вдыхала свежий воздух и размышляла.
В прошлое воскресенье я надеялась тихо и мирно провести свой двадцать первый день рождения за любимым делом. Поглощая страницу за страницей выбранной мной увлекательной книги. На что я надеялась? Разве моя подруга Лиза Прайс могла это допустить? Конечно, нет. Она в своей обычной манере, не слушая никого, кроме себя, влетела ко мне в комнату и изменила все мои планы на тихий вечер. Не девушка, а ураган! Ее вечно растрепанные рыжие волосы удерживает лишь тканевый ободок либо лента для волос. Причем всегда разные. У нее их миллион: от розовых до черных, с металлическим отливом и матовых, с принтами шкуры леопарда и тигра. Однажды она явилась ко мне с лентой, к которой были приклеены разноцветные перья. Одежда у нее опрятная, чистая и наглаженная, но все равно создается впечатление неряшливости. Обычно она носит юбки до пола, в непонятных тонах и длинные рубашки, поверх которых небрежно завязывает кожаный ремешок с многочисленными переплетениями.