ЧАСТЬ 1. И врата откроются
– Мне нужна ваша помощь!
Фраза эта довольно часто звучала под расписными сводами Национальной библиотеки и исходила в основном из уст растерянных посетителей, заплутавших в извилистых мрачных коридорах, что связывали между собой тематические залы, от пола до потолка уставленные книгами. Но никогда еще с подобной просьбой не обращались ко мне в моем собственном кабинете, который располагался на максимальном удалении от людской суеты. И в особенности удивительно было слышать ее от столь юной и прелестной особы, что почтила меня визитом.
По утрам я не раздвигал шторы на окнах, чтобы облегчить себе переход от сна к бодрствованию, что, признаться, всегда давалось мне нелегко, и потому появление нежданной гостьи слегка меня напугало, как и ее встревоженный звенящий голосок.
– Доброе утро, мисс. Я могу вам чем-то помочь?
По правде говоря, мне сразу же стоило отправить юную леди к младшим библиотекарям, в чьи обязанности как раз и входила работа с читателями, однако по неизвестной мне причине, я этого не сделал.
– Если вы тот самый Альберт Корвинус, то да, – девушка уже достаточно успокоилась, чтобы справиться с голосом, однако от меня не укрылось то, как нервно тонкие пальчики теребили бархатную сумочку. – Прошу меня простить за вторжение, но дело совершенно безотлагательное!
Я указал гостье на кресло и подкрутил рычажок газового рожка. В кабинете стало гораздо светлее, и я смог разглядеть незнакомку. Напрасно я принял ее за девицу, хотя, безусловно, она была очаровательно молода, что подчеркивалось хрупкой, почти кукольной фигурой и небольшим ростом. Платье ее, жемчужно-серое, строгое, с высоким воротничком, при всей его кажущейся скромности пошито было из дорогой бархатистой тафты и отвечало всем модным веяниям нынешнего сезона. Определённо, моя посетительница обладала как отменным вкусом, так и устойчивым материальным положением.
– Меня зовут Дженнифер Адамс, мой отец один из акционеров банка "Адамс и Ливингстон", – присев на краешек кресла, представилась мисс Адамс. – Вчера произошло нечто ужасное, мистер Корвинус, просто ужасное. Украли нашу семейную реликвию!
Тут я вынужден был прервать рассказ:
– Это Национальная библиотека, мисс. Вам следовало обратиться в Генеральную жандармерию, раз ситуация настолько серьезна. Почему вы пришли ко мне?
Интерес к ее персоне у меня порядком упал, и я мысленно начал уходить в дела, для меня более важные. Например, сегодня я собирался посвятить время чтению нового исторического трактата по культуре царства Кум. Слышал, автор описал весьма прелюбопытные ритуалы...
В васильковых глазах мисс Адамс заблестели слезы, благо, воспитание не позволяло ей разрыдаться при постороннем мужчине. Я, как и любой другой джентльмен на моем месте, не выносил женских слез, они, как ни какое другое женское оружие, показывали нам всю нашу слабость. На время о трактате придется забыть.
– Я много слышала о вас. Кто как не главный специалист по редким изданиям во всем Королевском Содружестве может найти и вернуть уникальную книгу.
– Уникальную книгу? – кажется, я начинал понимать, что за шестое чувство заставило меня выслушать мисс Адамс. – В чем же ее уникальность, позвольте спросить?
Девушка приосанилась и тоном профессионального лектора начала объяснять:
– Мои предки из поколения в поколение заносили в нее семейные легенды и предания на протяжении более чем семисот лет. Знаете, их накопилось просто удивительно много. Что-то вроде летописи, только большая часть изложенных событий, к сожалению или к счастью, вымышлены. Адамсы хранили ее веками, и вот вчера она пропала. Прошу вам, мистер Корвинус, помогите!
Отрадно было видеть столь искренние переживания о литературном произведении в наш век науки и пара, но сама мисс Адамс произвела на меня отталкивающее впечатление, несмотря на миленькое кукольное личико.
– С чего бы? – спросил я, изучая, как меняется выражение ее лица. Куда подевалось отчаяние в блестящих глазах и трогательно дрожащие губки? Мисс Адамс прищурилась и смотрела на меня в напряженном ожидании. – Вы точно ошиблись дверью, точнее, зданием. Жандармерия в двух кварталах отсюда.
– Мне нужны вы! – заявила она и стиснула на коленях кулачки.
Признаться, тут и я опешил:
– Мисс! Будьте поосторожнее со словами, вас могут неверно понять, а это не всегда заканчивается хорошо.
– Помогите мне, – почти потребовала она. – Я заплачу столько, сколько потребуется, у моей семьи много денег. Или вы боитесь не справиться?
Она била не наугад. Наши взгляды встретились, и не знаю, что увидела мисс Адамс, но мне кажется, что я увидел себя.
– Почему именно я? Кто вам посоветовал обратиться именно ко мне?
– Я отказываюсь отвечать, – качнула головой девушка и поднялась. – Так вы справитесь или нет? Если нет, я поищу другого человека.
Я мог бы отказаться. Мог бы, но… Дело вовсе не в том, что она засомневалась во мне, скорее в том, что я не мог уступить именно этой девушке. Сочтите меня упрямым бараном, но напор, с которым мисс Адамс вела дела, разбудил во мне желание соперничества. Она задала мне задачку, а я решу.
Заверив ничуть не удивленную девушку, что в конце рабочего дня непременно нанесу визит ее отцу в особняк на Литтл-роуд, я указал ей на дверь, и на этом мы распрощались.
Едва за гостьей закрылась дверь, как я погасил свет и в сумраке тесного, заставленного безделушками кабинета опустился в кресло спиной к окну. Меня ждал, бесспорно, непростой и интересный день, и минутами темноты и покоя следовало насладиться с полной отдачей. Я закрыл глаза и погрузился в состояние, кое сам назвал "активным сном", когда тело предается блаженному расслаблению, а мозг уже включился в работу.
Через сорок минут я был полностью готов ко всем неожиданностям наступившего дня.
Гул большого города звучит истинной музыкой для того, кто может ее услышать. В протяжных гудках паромобилей, скрежете железных постовых, тиканье Часов на площади Трёх Корон, диковинной смеси диалектов и языков настоящий горожанин услышит стук сердца Столицы, в хитросплетении мощеных улочек и аккуратных проспектов с рядами газовых фонарей, в артериях узких мутных каналов увидит кровеносную систему живого организма, что именуется Городом с большой буквы.
Я покинул Национальную библиотеку раньше положенного, впрочем, не было никого, кто бы мог поставить мне это в упрек. Как я уже упоминал, должность моя была в своем роде уникальной, и сам по себе я был довольно, без лишней скромности, уникален и потому не считал нужным соблюдать общий трудовой распорядок. Сегодня у меня возникло редкое, не свойственное мне желание воспользоваться услугами общественного транспорта, и я запрыгнул на нижнюю ступеньку отъезжающего омнибуса. Мысли о летописи семьи Адамс и, признаться, в неменьшей степени о самой мисс Адамс, засели в моей голове прочно, и куда бы я не направился и чтобы не предпринял, все равно возвращался к ним. Я хотел их увидеть. Часы на площади Трёх Корон пробили пятнадцать часов – время не самое подходящее для официальных визитов, впрочем, как и для дружеских, однако любой, кто знает Альберта Корвинуса, без сомнений скажет, что тот не остановится перед такой ничтожной преградой, как правила этикета. И все же не стоит думать, будто я вовсе не знаком с ними, и потому сошел на остановке квартала Вест-Энд, островке спокойствия посреди бушующего моря многонациональной толпы и бездушных механизмов. В доме под номером тридцать один на Олд-стрит я сменил костюм на более элегантный, в модную нынче клетку, и, тщательнейшим образом побрившись и уложив темные волосы парфюмерным гелем, завязал их лентой в тугой хвост. Накинул легкий плащ и, спустившись в вестибюль, вызвал по телефону кеб.
