Привет, меня зовут Оля Тэ, и расследования – это моя стихия. Раньше в школе, да и в Академии, где я училась на детектива, нас, Оль, было несколько, поэтому рядом с моим именем всегда стояла эта буква Т., только она была с точкой. И, в конце концов, она так приросла ко мне, что я решила взять себе новую фамилию, которая была результатом сокращения старой. Коротко и удобно, хотя на самом деле никто этого не заметил. Меня вообще почему-то не замечали. Дела мне в нашем детективном отделе всегда поручали самые скучные, самые не интересные. Те самые, за которые никто не хотел браться, чтобы не страдать фигней. Это меня, конечно, не радовало, но зато моя мама была в восторге. «Зато тебя не убьют, Оленька, – часто говорила она мне, а я зевала над очередным расследованием, которое не стоило и выеденного яйца». Порой мне казалось, что меня вообще на работе никто за человека не считает, точнее за детектива.
Я думала, что еще немного и мне будут поручать расследовать: кто у бабки украл с огорода огурцы, когда все спали, а в доме находились два внука. Это, в общем, была шутка. Но однажды, как сейчас помню 1 февраля, мне позвонила наша начальница Вика Андревна и сказала: «Там у некой пожилой леди украли деньги, которые она копила на черный день. Почему бы тебе не заняться этим делом». Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Я, честно говоря, уже подумывала плюнуть на все, и уйти из этой конторы, где меня не ценят как частного детектива, но из уважения к старшим решила согласиться. Свою лепту в это внесла и моя мама, с которой я на тот момент проживала вместе. Она сказала, что бабкам нужно помогать, потому что они беззащитны. Я почти устыдилась своего желания работать только с крупными делами, но она добавила: «А главное, тебя не убьют, Оленька».
В 10 часов вечера мне позвонил Толя и сказал: "Над чем работаешь?". Это был его коронный вопрос, который он задавал мне всегда. На самом деле он мечтал со мной встречаться, и так мечтал, что отбил у меня всякую охоту смотреть на него как на мужчину. В общем, мы сдружились на почве моей незаинтересованности.
– Привет, братишка, – сказала я, ещё раз подчеркнув, что у нас ничего не выйдет. – Я расследую, как у одной бабки украли с карточки деньги.
– Здорово! – сказал он. – Давай я приеду к тебе, и мы будем расследовать это вместе.
– Иди. Ты, – коротко ответила я, подчеркнув жирной линией, что у нас ничего точно не выйдет. Но он решил добавить ещё пару слов, которые застали меня врасплох.
– Я подозреваю, что хищение денежных средств у этой женщины лишь часть айсберга, единичный случай в составе множественных, который указывает на большие денежные махинации.
– Приезжай, – коротко ответила я, потому что размах этого дела уже начинал мне нравится. Толя знал мои слабые места.
***
Он приехал не с пустыми руками, а целым пакетом различной жрачки, что, конечно же, меня очень порадовало. Он привез устрицы, рыбу, икру красную и батон, но не потому что любил дары моря, а потому что его сестра работала в рыбном отделе, и это доставалось ему задаром. Мы поели и легли спать, мозгового штурма не случилось. Я ему постелила на диване, а сама пошла спать на кухню. Больше всех его приезду была рада моя мама, которая надеялась, что меня не только не убьют на этой работе, но я еще смогу выйти замуж. Ну да, часики тикают, мне уже ведь минула двадцать восьмая весна.
Наутро, чтобы не терять драгоценное время, мы с Толяном решили двинуть к этой старушке. Я обычно предупреждаю о своих визитах заранее, но в этот раз мне не пришлось этого делать, потому что эта ранняя пташка позвонила мне ровно в семь утра. На семь утра у меня поставлен будильник. Поэтому я не сразу поняла, что звонит телефон. И только когда выключила будильник, обнаружила ее вызов. Наверняка она проснулась еще раньше и ждала этого времени, чтобы можно было позвонить мне. Это выдавало в ней даму старой закалки, которая привыкла работать с утра до вечера, и даже на пенсии не успокоилась. Быстро собравшись и позавтракав вареными яйцами с майонезом, потому что от рыбы уже тошнило, мы поехали к ней.
Бабка, которую звали Настасьей Никифоровной, оказалось крайне боевой особой. Она встретила нас с претензией, заключавшейся в том, что «мы никак не шевелим булками», а также выразила неуверенность в том, что я гожусь для этой работы. Мы с Анатолием переглянулись, но в перепалку решили не вступать, этика. Она, несмотря ни на что, пригласила нас войти, ну мы и вошли. Я сразу поставила бабуле диагноз ОКР, потому что вся квартира сияла у нее идеальной чистотой, и даже не было характерного для квартир бабулей старческого запаха в помещении. Наоборот – пахло лавандой, я хорошо помню этот запах с тех времен, когда мой отец еще жил с нами, у него был такой одеколон, и его запах навсегда врезался в мою память. На всякий случай я хорошенько осмотрелась в ее квартире, чтобы разглядеть в ней возможного избранника бабули или его следов. Но мужиками в ее жилище и не пахло. Она пригласила нас на чай. Разумеется, это была все лишь форма вежливости, предполагающая, что мы просто будем сидеть за столом, где стоят чашки, а она будет нам рассказывать свою темную историю. И тут меня поджидала неожиданность, которая открыла целую череду неожиданностей. Ведь деньги исчезли вовсе не с карты, потому что, как она выразилась «там были только копейки», ведь банкам она не доверяла уже давно и, как оказалось, правильно делала. Деньги исчезли из ее квартиры, в общей сложности – пять с половиной миллионов рублей. При этой сумме глаза у меня округлились, а в глазах запрыгали денежные знаки. Нет, я, конечно, не считаю чужие деньги, но откуда у бывшей консьержки преклонного возраста такие деньги? Это был вопрос номер один, на который ответ мне просто необходимо было узнать. И я узнала.
***
Настасья Никифоровна рассказала, что деньги ей поставляет ее внучка, которая считает, что хранить у бабули деньги надежнее, чем в других местах. "Бабки к бабкам – хорошая стратегия, – подумала я". Девушка уже давно хотела развестись с мужем, поэтому решила передать их бабушке, которая убережет эту информацию ото всех. Но информацию она уберегла, а вот деньги исчезли. Причем все, и внучкины и ее кровные, которые она откладывала себе на смерть. «А теперь жить не на что, – резюмировала Настасья Никифоровна, – выходит, что зря старалась». Я достала свой старый, кислотного цвета блокнот с милыми зверушками на обложке и приготовилась записать адрес внучки, чтобы побеседовать с ней. Но бабуля, посмотрев с презрением на мой блокнот, а потом и на меня, сказала, что информация о внучке засекречена, и ничего она о ней рассказывать мне не будет. Это был второй неожиданный поворот за день. Я даже не знала, как ей объяснить, что эта информация мне необходима, поэтому замолчала, и тут вклинился Анатолий со своей репликой. «Иначе мы никогда не раскроем это дело, – сказал он», и бабка окончательно замкнулась в себе и прекратила выдавать информацию. Так мы ушли не солоно нахлебавшись. По дороге я долго ругала его за то, что он подлил масла в огонь. Он же заметил, что может выяснить адрес внучки в кротчайшие сроки по своим каналам. Я согласно кивнула.
