Подушки, море подушек, всякие разные, маленькие и большие, разноцветные, мягкие. В них можно закопаться и жить там какое-то время, и тебя никто не найдет, настолько их много. Это первое, что я увидел, когда пришел в магазин к Зое Ц., который так и назвался "У Зои", в честь своей хозяйки, а также генерального директора.
Зоя Ц., крупная женщина лет сорока пяти, вышла меня встречать с распростёртыми объятьями. До сих пор помню её раскинутые в разные стороны руки с могучим маникюром и толстыми кольцами на пальцах. Очевидно, что она очень любила украшения, поэтому вся была в них, головы до пят: бусы до пояса, увесистые сине- зелёные серьги, браслеты, – все говорило о том,что она любит власть и широкие жесты. Ну и большие объятья с практически незнакомыми людьми тоже любит. Я не стал сопротивляться и поддался ее обаянию. Она крепко обняла меня при встрече, так сказать, за знакомство, и мы сели разговаривать на маленький красный диванчик, к которому ее помощник быстро поднес печенья и кофе.
***
– Ох, даже не знаю с чего начать, – сказала она, покачав головой и сделав глоток из малюсенькой чашечки кофе, по сравнению с которой ее руки казались просто огромными. – У меня есть подруга, и у нее большие, большие проблемы, – подчеркнула она голосом важность произносимой информации. – Ее бросил жених. Ну как жених, в общем, они встречались, недолго, а потом – бах! – и всё, и нет его, бесследно исчез. Она верит в то, что исчез не по своей воле.
Я кивнул, стараясь сделать вид, что крайне заинтересован и не выдать своих настоящих эмоций, потому что начало истории показалось мне слишком банальным. Я даже подумал, что зря я согласился к ней приехать на встречу, ведь я не занимаюсь сбежавшими со свадьбы женихами. В общем, изначально мне ситуация показалась исключительно скучной. Но продолжение этой истории уже выглядело веселее.
– Я прошу , я очень вас прошу, – взяла она меня за руку, – объясните этой неумной женщине, что он просто ее бросил, потому что всех нас она слушать не хочет. Я заплачу любые деньги, только принесите, приведите ей доказательства того, что с ним ничего не случилось. Эх! – взмахнула она рукой, – на вас последняя надежда.
– Хорошо, – нехотя согласился я.
В этой истории меня радовало только одно: что она будет короткая. А главное, что кроме той самой брошенной невесты, никто не верит в то, что с ее женихом что-то случилось. Поначалу так думал и я.
Я быстро записал координаты этой подруги, которую звали Наной, и, распив по чашечке кофе с Зоей, прогулялся вместе с ней по ее крутому бутику дизайнерской мебели.
По пути домой я думал о том, чтобы поспать, настолько благоприятной, мягкой и уютной была атмосфера в этом бутике. Если б было можно, то я поспал бы и там, в подушках. Просто рай для тех, кто не любит встать с дивана, с также для лиц склонным к унынию, обжорам, тунеядцам и прочим ленивцам, к коим относил себя и я, грешный.
К этому времени я работал детективом уже два с половиной года, у меня были неплохие отзывы, поэтому я с большим удовольствием называл это своей профессией.
– Добрый день, – позвонил я по телефоне Нане Дмитриевне, – Я частный детектив – Борис Радов.
Не успел я продолжить свое представление и рассказать о своих заслугах, как она расплакалась в трубку и сообщила мне, что очень долго ждала моего звонка.
– Мне никто не верит, но я точно знаю, что он просто так не мог оставить меня, прямо перед свадьбой. Мы планировали! – с горечью произнесла она. – Он всё знал обо мне, а я о нём. Когда мы можем с вами встретиться? – через паузу произнесла она со вздохом.
– Когда хотите, – сказал я, понимая, что переубедить ее будет сложно, но возможно.
Обычно женщины, пребывающие в плену иллюзий, не сразу верят фактам, но если фактов много, то они сдаются и смотрят правде в глаза. За то, чтобы я открыл ей глаза на правду, мне платила ее подруга, и я был рад стараться за деньги. В этот же день мы назначили встречу у нее дома. Я поехал к ней, совершенно не думая об этом, как мне казалось, обреченном на успех деле. Ну а что о нем думать, всё же понятно.
***
Открыла мне дверь Нана. Поначалу я подумал, что это ее помощница по хозяйству или ее знакомая, зашедшая к ней в гости, потому что я совершенно иначе представлял ее наружность. Я не рассчитывал увидеть перед собой очень современную, очень худую женщину с лебединой шеей и ультракороткой стрижкой на черных, как смоль, волосах. Этот образ до сих пор не выходит у меня из памяти, особенно ее темные-темные, как ночь, грустные, пронзительные глаза. Если бы она жила в 19 веке, то, наверное, у нее не было отбоя от художников, жаждущих нарисовать ее портрет, настолько она обладала нетривиальной внешностью.
Современность в виде ее короткой стрижки и рваных джинсов вступала в схватку с ее трепетным нутром, выраженным в ее глубоком взгляде. Мне также бросились в глаза ее бриллиантовые серьги-пусеты, поблескивающие в ее ушах, из чего я сделал вывод, что женщина она не бедная, ну или с богатым прошлым. И она настолько была не похожа на свою подругу Зою, что я даже не мог даже представить на какой почве они сошлись, подружились и какие у них могли быть общие интересы.
***
Она пригласила меня на кухню, где не было ни пылинки, идеальная чистота. У меня было такое ощущение, навеянное профессиональной деформацией, что здесь кого-то убивали, а потом тщательно с хирургической точностью избавлялись от всех видов клик. Мне кажется, там даже микробов не было, а если и были, то они тоже были стерильные, как и воздух в этом чистом, наполненном светом помещении.
Как-то в нем даже было страшновато шевелиться и дышать, ну, чтобы самим собою не мусорить. Нана кротко и молча налила в две идеально чистые чашки кипяток из чайника, кинула чайные пакетики и поставила чашки на стол. Я обратил внимание на ее длинные худые пальцы, если бы не синие венки на них, то ее руки вполне подошли бы для рекламы крема, мыла и других драгоценных товаров . Впрочем, все эти подробности быстро померкли, потому что она начала рассказывать о своей жизни.
