Из своего взятого напрокат каноэ Перри Мейсон осматривал владения Олдера, подобно генералу, обозревающему поле предстоящего сражения.
Луна, несколько дней назад еще полная, высветила сверкающую дорожку на восточной стороне и явно покровительствовала Мейсону, направляя свои лучи на предмет его наблюдений, на сей раз это был остров, соединявшийся с материком посредством пятидесятифутового моста, возведенного из стали и бетона.
Огромный двухэтажный дом Джорджа С. Олдера на острове глядел окнами на узкий канал, как замок мог бы смотреть на защищающий его ров.
От любопытных глаз прохожих на материке поместье было огорожено кирпичной стеной, которую венчала узенькая, усыпанная битым стеклом дорожка и чугунная решетка. Со стороны залива видны были знаки, предупреждавшие о наказании за вторжение на территорию частного владения. Длинный причал выдавался далеко в тихие воды, песчаный карьер на северной стороне образовывал пляж, а позади всего этого расстилался зеленый бархатный ковер великолепно ухоженной лужайки, выращенной на жирном перегное, который когда-то был привезен сюда на грузовиках в достаточно большом количестве.
Легальное положение Олдера, по крайней мере внешне, могло показаться абсолютно неуязвимым, как и его остров, который изолировал его владельца вместе с богатством от материка. Но Перри Мейсон не был бы Перри Мейсоном, если бы начал атаковать противника там, где тот ожидал удара: в каждом отдельном случае он предпочитал изобретать свой собственный метод нанесения этого удара.
Поэтому-то первый обзор местности он совершил именно ночью, будучи абсолютно уверенным в том, что узнает в это темное время суток о контролируемой Олдером широко раскинувшейся империи гораздо более, нежели при свете дня.
В тот вечер Олдер как раз принимал гостей, и они, по-видимому, в большинстве своем прибыли на двух роскошных яхтах, бросивших якоря в четверти мили от берега. У причала частной пристани стояли два мощных катера, сверкающих начищенной медью и полированными панелями красного дерева. Ходили слухи, будто эту пристань надежно охраняли сильные прожектора, да так, что если бы какое-то судно осмелилось приблизиться к ней, то мгновенно включилась бы сигнализация тревоги и ослепительные лучи мощных прожекторов залили бы все пространство вокруг запретной зоны.
Мейсон беззвучно подгреб к песчаному карьеру, рассматривая постройки.
Электрическая лампочка под козырьком освещала доску объявлений, где было начертано бросавшимися в глаза красными буквами:
«Частная собственность. Проход запрещается. Остерегайтесь злой собаки, которая нападает на появившихся в поле ее зрения людей. Не подходить!»
Объявление можно было прочитать с расстояния не менее ста пятидесяти футов.
Оторвав взгляд от грозного предостережения, Мейсон неожиданно увидел пловца.
По-видимому, плывущий человек не заметил его каноэ и продолжал медленно плыть, равномерно взмахивая руками.
Заинтересованный этим, адвокат остановил лодку и, держась на волнах поднимавшегося прилива, стал наблюдать.
Человек подплыл к песчаному карьеру и вышел на берег в нескольких футах от освещенного объявления. Лунный свет и сияние лампочки над доской позволяли увидеть, что пловцом была женщина. Она плыла голой, но на ее спине был небольшой водонепроницаемый мешок. Женщина вынула из него большое махровое полотенце, вытерла свое стройное, спортивного сложения тело, а потом извлекла чулки, туфли и вечернее платье с глубоким вырезом.
Мейсон, заинтересованный этим зрелищем, положил весло в каноэ, достал бинокль ночного видения и поднес к глазам. Его взору предстала красивая блондинка, по-видимому совершенно уверенная в себе. Она не спешила, но и не медлила. Была спокойна, будто одевалась дома перед зеркалом, и, натянув платье без рукавов и без плечиков, наложила макияж на лицо, подкрасила губы, пользуясь освещением от лампочки над доской.
Приведя в порядок вечерний грим, она оставила водонепроницаемый мешок на земле, повесила мокрое полотенце на козырек лампочки и пошла к дому по мощеной дорожке, прихотливо извивавшейся вдоль лужайки.
Из дома то и дело доносились взрывы женского смеха, оживленный говор гостей и шум общего веселья.
Совершенно очевидно, что гости Джорджа С. Олдера веселились от души. Так же очевидно было, что они совсем не ждали, когда к их компании присоединится привлекательная гостья, прибывшая на остров столь таинственным образом.
Заинтригованный Мейсон продолжал наблюдать в бинокль, отметив мягкую походку молодой женщины, легкое покачивание бедер, ее спокойную уверенность, когда она, перекинув полу длинной юбки вечернего туалета через руку, шла по дорожке, пока ее наконец не поглотила тень от дома.
Адвокат в каноэ, с биноклем у глаз, замер в ожидании развития событий. Однако со стороны дома, кажется, ничто не предвещало какого-либо неожиданного их поворота.
Минут пятнадцать Мейсон сидел и ждал, рассматривая дом в бинокль и время от времени подправляя веслом направление каноэ по отношению к приливу. Очевидно, как он предполагал, его ждали дальнейшие открытия.
Разумеется, существовало предположение, с какой целью запоздавшая гостья появилась на острове: либо приглашена, либо достаточно хорошо знала расположение комнат в доме и его обитателей, чтобы быть уверенной в том, что ее приход не вызовет удивления. Но ни в том, ни в другом случае, был уверен Мейсон, она не стала бы оставлять мокрое полотенце и непромокаемый мешок на освещенном столбе с объявлениями.
Адвокат нетерпеливо посмотрел на светящийся циферблат своих наручных часов. Становилось поздно, ему уже хотелось повернуть каноэ и уехать назад в город. Он достаточно серьезно обследовал линию наноса земли в карьере, чтобы выработать дальнейший план действий. Через несколько дней Джорджу С. Олдеру будет нанесен удар, который причинит ему значительные неприятности. Однако адвокат не решался уехать в такой пикантный момент. Он не мог позволить себе отказаться от расследования таинственного появления гостьи, которая возникла из темноты и казалась одинаково привычной к передвижению как по воде, так и по суше. Конечно, что-то в этом было…
Вдруг до Мейсона донесся собачий лай. Это был яростный, истерический лай животного, рвущегося с цепи.
Внезапно в задних комнатах дома Олдера вспыхнул свет. Мейсон услышал крики, потом снова залаяла собака.
Балансируя на каноэ, адвокат пытался разглядеть в бинокль, что происходит в доме.
Знакомая фигура молодой женщины появилась у одного из окон. Она скользнула через подоконник, но зацепившись юбкой за выступ окна, отпустила руки и упала на землю. Быстро вскочив, она бросилась бежать. Сначала к одной из калиток в стене, потом, услышав за спиной крик приближающихся людей, круто повернулась и побежала назад, к воде.
