Хэллоуин пришел сюда, чтобы развлечься, а вместо этого попал в сердце войны. Вокруг него гремели взрывы, полыхало алое пламя, клубился черный дым, кричали, умирая, люди и нелюди, а где-то совсем рядом выли чудовища, скрытые за темной завесой. Хэллоуина спасало лишь то, что в этот день он был самым быстрым существом на планете.
Он привык видеть Сивиллу не такой. Это был удивительный город, воздушный, ажурный, пронизанный светом и теплом. Город вечного мира – он был слишком важен для нелюдей, чтобы допустить здесь войну. В Сивилле даже преступности как таковой не было, и к каждому приезжему внимательно присматривались, тех, кто казался им подозрительным, элементали просто не пускали в свой город.
И Хэллоуина тоже не должны были пускать – более подозрительную личность и представить сложно. Поэтому он никогда не входил через главные двери, предпочитая тайные, скрытые от большинства горожан порталы. Видно, нашелся еще один такой умелец, который принес в Сивиллу войну.
Теперь улицы, сотканные из гармонии и удивительной красоты, наполнились кровавым хаосом. Охрана города еще сопротивлялась, но Хэллоуин видел, что это скорее агония. Воины уже знали, что не отстоят свой дом, они не складывали оружие лишь потому, что смерть для них была предпочтительней плена – честнее, благороднее. Кодекс чести элементалей не меняется, в каком бы кластерном мире они ни жили.
Но Хэллоуин не был элементалем и не собирался умирать за их священный город. Он вообще умирать не собирался! По-хорошему, ему следовало бы вернуться к тому порталу, через который он пришел, и бежать из этого мира, пока не поздно. Скрыться, спастись и никогда не вспоминать о том, что он сегодня увидел, потому что это не предназначалось для его глаз.
Это было правильное решение, и все же он не мог уйти, что-то мешало. Хотя нет, не «что», а «кто», других вариантов нет.
Фильберта. Он пришел в город ради нее, как приходил раньше – десятки раз. Хэллоуин не любил ее, а она не любила его, и обоих все устраивало. Они сразу договорились, что это будет просто развлечение, связь без обязательств и без будущего. Да и какое у них могло быть будущее? Сильфская дворянка и наемник – такие пары существуют только в сказаниях, которые бродяги придумывают за монету, в реальной жизни их обоих стерли бы в порошок. Поэтому они встречались тайно, никому не рассказывали о своей связи и просто наслаждались друг другом. У Хэллоуина хватало любовниц, но ни одна из них не могла сравниться с Фильбертой, поэтому он возвращался к ней снова и снова. Да и в том, чтобы проникнуть в священный город и нарушить парочку запретов, была своя прелесть.
Теперь он мог поплатиться за это. Из черного дыма вырвалось облако жутких, ненормально больших жуков, похожих на невероятную смесь скарабея и крысы. Они хотели окружить Хэллоуина, поймать его в кокон и… Да понятно, что: он уже видел на улицах обглоданные скелеты тех, кто не успел уйти от нападения насекомых. Хэллоуина спасло лишь то, что он был намного быстрее.
Он был экспертом по нелюдям и знал если не всех, то многих из них. Хэллоуин по праву гордился этим – не всякий чародей может похвастаться такими знаниями. Но глядя на тварей, атаковавших Сивиллу, он никого не узнавал! Кровавые насекомые, размытые гиганты, хищные растения… откуда они вообще взялись? Откуда могли взяться, если раньше их нигде не было?
Не важно. Он просто не мог оставить Фильберту в этом мире. Может, Хэллоуин и не любил ее, но она все равно не была ему чужой. Он знал, что скорость не покинет его еще часа два-три, а значит, он почти ничем не рисковал. В его венах кипела кровь Ариона – не подходящая для битвы, но идеальная для отступления.
Ему почему-то и в голову не приходило, что Фильберта уже мертва. Кто угодно, только не она! Хэллоуин не сомневался, что она сильная, он чувствовал эту силу каждый раз, когда они были вместе. Да, рано или поздно в этом городе все умрут, но Фильберта будет одной из последних, и он заберет ее до того, как это случится. Поэтому Хэллоуин был убежден, что проблема у него лишь одна – найти сильфиду, а дальше все обязательно будет хорошо.
Он знал, что ее дом, огромный, мерцающий, словно построенный из застывшего лунного света, расположен неподалеку от Дворца. Именно туда пробирался бы Хэллоуин, если бы все шло как обычно, именно там, за завешенным пологом, проходили их тайные встречи. Поэтому он решил начать поиск с дома, а потом держаться поближе к Дворцу – там должны быть собраны самые сильные элементали и все дворянство.
Но его план, казавшийся таким удачным, долго не продержался. Когда Хэллоуин добрался до лунного дома, он увидел лишь руины, безжизненные, покрытые копотью камни, навсегда потерявшие свое магическое очарование. Казалось, что кто-то просто ударил по дому, превращая его в бесполезную груду мусора – кто-то огромный, способный разбить целый особняк.
Фильберта вполне могла остаться под этими обломками, раздавленная и неузнаваемая. Инстинкты шептали Хэллоуину, что он выполнил свой долг, сделал все, что мог, и настала пора убегать. Но он остался, хотя и сам толком не понимал, почему.
Как оказалось, остался он не зря – неожиданно для самого себя, Хэллоуин нашел ее. И с первого взгляда понял, что уже слишком поздно.
Узкая улочка, уютная, идеальная для прогулок, была залита кровью и усыпана мертвыми телами – Фильберта не сдалась без боя. Она, существо, хранящее жизнь, в решающий момент сумела быть безжалостной. Среди тех, кто напал на нее, Хэллоуин обнаружил знакомых нелюдей: вампиров, зомби, ведьм, огров и леших, но были тут и существа, которых он видел впервые.
Кто-то из них и сумел нанести решающий удар. Фильберта все еще была жива, она даже не упала, но на ногах она могла удержаться, лишь опираясь на мраморную стену, покрытую брызгами ее крови. Одной рукой она зажимала жуткую рану на животе – и едва могла удержать. Стоило ей сделать шаг, и эта рана уничтожила бы ее. Платье цвета слоновой кости ниже талии стало багряным, свободная ткань прятала разрушение, поглощающее хрупкое тело сильфиды, однако Хэллоуин чувствовал, что смерть уже идет за ней, стоит за плечом и вот-вот коснется…
Секунда – и он был рядом с ней. Он обнял ее, помог опуститься на землю, чтобы снизить давление на рваные края раны, поддержал. Он делал все, чтобы уменьшить ее боль, но при этом понимал, что уже ничего не изменит.
Фильберта была неестественно горячей. Хэллоуин привык к тому, что ее кожа обычно хранила приятную прохладу морского бриза. Но теперь сильфида пылала в его руках, и он догадывался, что это предсмертный жар. Ее жемчужная кожа посерела, лицо осунулось, в спокойных и мудрых глазах появились всполохи лихорадки.
