Гена запихнул грязное бельё в стиральную машину и включил её. Через пять минут вспомнил, сплюнул с досады и экстренно остановил машину: бельё надо разделять на цветное и белое. А он об этом постоянно забывает.
Три месяца назад жена сделала ему подарок на 23 февраля: подала на развод и укатила в Германию на постоянное место жительство. И где она только нашла этого немца? Жена назвала Гену неудачником и оставила одного с шестилетней дочерью.
Гена подошёл к окну. Сквозь зелень тополей с пятого этажа просматривалась жёлто-красно-синяя детская площадка. Скоро Анжела, его дочь, проснётся, и они пойдут туда.
О будущем Геннадий думал со страхом. Дочка же растёт. Был бы парень – ещё ладно. Но девочка? Ей уже требуются платьица, трусики и прочее и это его приводит в ужас. А дальше потребуются больше: лифчики, женские прокладки. Как прокладки ему, мужику, покупать? А, в прочем, что тут такого? Туалетную бумагу же покупаем. Ладно, это сейчас страшно. Разберётся потихоньку во всех этих женских штучках.
На детской площадке в песочнице возился приятель дочери шестилетний Сёма. Его не было, наверное, недели полторы, и вот он опять появился. Приводила его обычно опрятная седенькая бабушка Таисия Кузьминична, а теперь вместо неё симпатичная шатенка лет двадцати шести – тридцати, мама Сёмы. Гена ей кивнул, здороваясь, и спросил:
– А где Таисия Кузьминична?
– Мама в больнице.
– Что с ней?
– Перелом тазобедренного сустава.
– Ооо, – сочувственно протянул Гена.
– Да, – сказала шатенка, – неудачно упала,скоро выпишут, но ходить с Сёмушкой она больше не сможет.
– Печально. А как вас зовут?
– Люба. Любовь Орлова.
– Ооо, – в очередной раз, но уважительно-восхищённо протянул Гена.
– Это по мужу, – улыбнулась Люба, – моя девичья фамилия Соловьёва.
– А я – Гена. Геннадий Рассказов – два «Н» и два «С». Так меня в школе дразнили.
Люба вежливо улыбнулась.
Он сел на один край скамейки, она – на другой. Больше они в этот день почти не разговаривали.
На следующий день, в понедельник, Гена, забрав дочку из детского сада, опять встретил Любу и Сёму на детской площадке. Улыбнулись друг другу, как старые знакомые, но говорить было по-прежнему не о чём. И так продолжалось до четверга, пока он не задержался на работе и пришёл с дочерью на детскую площадку позже, чем обычно.
– Что-то вы сегодня поздно, Гена?
– Да работа такая, не предсказуемая.
– Кем вы работаете?
– С компьютерами я работаю. Программы устанавливаю и чиню тоже, как программы, так и само железо.
– Много зарабатываете?
– Нет. Нас таких много. Люба, давайте на «ты». Мне тридцать лет, а вам, наверное, много меньше?
– Мне двадцать восемь, – кокетливо улыбнулась Люба. – А где ваша, ой, твоя жена, Гена?
– В Германии.
– На отдыхе?
– На постоянном месте жительства. Бросила она нас с Анжелой и укатила со своим …хм… да. В общем, бросила.
– Бросила ребёнка ради мужчины? – ужаснулась Люба.
– Так он не просто мужчина, он обеспеченный мужчина. А ребёнка она другого родит. Дело не хитрое.
– Всё равно, как-то…
– А ты где работаешь, Люба, – перевёл Геннадий разговор с неприятной для него темы, на другую.
– Сейчас нигде.
– Почему?
– Муж не разрешает. Ревнивый он у меня. Говорит: «Нечего тебе туда ходить. Будут там тебя мужики по столам раскладывать».
– Что делать? – не понял Гена.
– По столам раскладывать, – смущённо повторила Люба.
– Какая богатая сексуальная фантазия у твоего мужа, – с сарказмом произнёс Гена. – Как он себе это представляет? На работе, вообще-то, работают. Он сам-то кем трудиться?
– Водителем. Американцев каких-то возит по городу, он английский язык знает хорошо, по самоучителю выучил, – похвасталась Люба.
– А… На приличной машине, наверное?
– BMW представительского класса.
– А… Так у него больше возможностей кого-то на заднем сидении разложить.
Люба кивнула, соглашаясь, и смущённо отвернулась в сторону. Гена понял, что бестактно задел больную, наверное, для неё тему.
Наступило неловкое молчание.
Молчание прервать не удалось. На площадке появился мужчина, лет тридцати, черноволосый, симпатичный, примерно одного роста с Геной, то есть примерно где-то около метра восьмидесяти. Он уверенно подошёл к Любе, покосился подозрительно на Гену и сел рядом.
– Гуляете? – задал глупый вопрос.
– Ты что-то рано сегодня, Валера?
– А ты не ожидала? У вас тут что-то намечалось?
Он указал головой на Гену.
– Да что ты такое говоришь, Валера?
– Ладно, пойдём домой. Там любимая тёща вас ждёт.
– Сёма, – позвала Люба, – пойдём домой, папа пришёл.
– Мама, я ещё немного поиграю, – жалостливо протянул Сёма.
– Нет, Семён, домой, – твёрдо сказала Люба.
И они ушли, Любовь даже не попрощалась с Геной, как будто его не знала.
Анжела подошла к папе.
– А всё-таки Сёмке хорошо, у него мама есть. А нас мама бросила, – вздохнула девочка, – потому, что мы плохие.
– Почему это мы плохие, дочь? – удивился Геннадий. – Мы хорошие.
– Мама плохая?
– Нет, мама у нас хорошая, просто ей лучше там, где она сейчас.
– Это далеко?
– Далеко. Вот она там устроиться, и приедет за тобой.
