(Сцена не освещена. На авансцене луч прожектора выхватывает ведро, накрытое тряпкой. Появляется Мария Андреевна – старушка в синем халате уборщицы, со шваброй в руках. Подойдя к ведру, мочит в нем тряпку, выжимает её и вешает на швабру. Смотрит в зал)
Мария Андреевна – Человек живёт играя.
Он бежит, не замечая,
встречных лиц, случайных слов,
слыша шум своих шагов.
Тратя и приобретая,
он несется, забывая,
что финал игры суров.
Догоняя, отставая,
он меняет, как трамваи,
увлеченья и друзей.
В лабиринтах дел, затей,
он, долгами обрастая,
обещая, поручая,
мчится трассою своей,
а кругом поток людей.
Человек живет играя.
Человек живет скрывая
мысли, возраст, цель и суть.
На вопросы отвечая
он бормочет что-нибудь,
и опять: такси, трамваи…
догоняя, обгоняя,
он спешит, и отдохнуть,
не даёт игривый путь.
Человек живёт играя,
Торопясь и привирая,
выбирая, выбивая,
отнимая, занимая,
забывая отдавать.
Смерть придёт, и, умирая,
скажет он: «Я жил играя.
Я опять хочу играть!»
Но это стишок, сами понимаете, а вот случалось ли вам видеть, как плачут дети, когда их забирают из детского сада?
Эта фраза сбила с толку режиссёров и завлитов, которым автор предлагал сценарий. Едва дочитав до неё, они удивлённо спрашивали: «Зачем нам спектакль для театра юного зрителя?»
Пьеса была написана в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году. Распечатав текст на машинке, автор понёс предлагать его к постановке московским театрам. Ясен перец, безрезультатно.
Многие события и отношения между действующими лицами казались тогда слишком невероятными. Теперь они кажутся слишком заурядными, поскольку время изменило нас.
Так бы все распечатки и пропали бесследно, но один экземпляр оказался у Алексея Походаева. Он сохранил машинописные страницы, а спустя почти тридцать два года, перед самым две тысячи двадцатым, оцифровал и выслал автору. Позвонил и сказал: «Вот тебе к наступающему новому году. Только замени имена действующих лиц, а то они у всех одинаковые…»
Ну и всё. Больше не общались. Сразу после нового года Алексея забрали из детского сада. Внезапно. В этом всё и дело. Наверное, я имею к этому отношение, потому что я – уборщица. Кому же, кроме меня, представлять тех, кого ещё не забрали? Время не останавливается… что-то я не слышу. Дайте звук времени!
(Раздаётся звук капающей воды. С этого момента он продолжается в течение всего спектакля, то нарастая, то сходя на нет. Лучи прожектора выхватывают действующих лиц, распределённых по сцене)
Мария Андреевна – Лёля. Склонна сочувствовать и сопереживать, считает себя азиаткой на ментальном плане. Таша конкретна и скептична, ориентирована на Европу, как она её понимает. Валера спортивен, подвижен и широк душой. Степан увлечён поэзией и потому чаще углубляется в себя. Игорь – человек дела, ориентированный на реальную пользу.
Кажись, всех представила. Ну и пойду. Мне полы мыть…
(Гаснут лучи прожекторов, освещавших Ташу, Лёлю, Степана и Валеру. Мария Андреевна уходит. Освещается вся сцена. Большая комната. Крашеные зеленой масляной краской стены. Сбоку окно. Одна дверь слева, другая справа. Обе открыты настежь. Вдоль задней стены платяные шкафы. Посреди комнаты большой стол со стульями вокруг. За столом сидит Игорь и ест кашу. Из-за кулис раздаётся шум, и в комнату врывается Валера. Он изображает рёв мотоцикла и бежит, держа прямо перед собой велосипедный руль. Следом за ним точно также бежит Степан. Оба проносятся по сцене и исчезают в противоположной двери)
Игорь – Психи! (Продолжает есть)
(В комнату, толкая друг друга, вбегают Лёля и Таша. Садятся за стол рядом с Игорем)
Игорь – Что вы устроили?
Таша – Тихо, Гарри!
Лёля – Едут! Валера! Валера! Валера!
Таша – Спартак чемпион! Давай, Стёпа!
(В комнату снова врываются Валера и Степан. Степан обгоняет Валеру и оба скрываются в противоположной двери)
Игорь – Неужели нельзя это делать в другом месте?
Таша – Нельзя! 3десь будет финиш! (Даёт Лёле конец ленточки) На!
(Девочки перегораживают дорогу «мотоциклистам»)
Игорь – Обалдеть!
Таша – Едут!
Лёля – Пахтакор! Пахтакор! Пахтакор!
Игорь – Почему вдруг Пахтакор?
Лёля – Отстань.
(Таша и Лёля дружно вопят, когда в комнату опять врываются Степан и Семен. Валера обгоняет Степана и первым пересекает ленточку. Девочки бросаются Валере на шею)
Лёля – Ура!
Таша – Ура!
Степан – Ура!
(Пляшут вокруг Валеры, взявшись за руки. Валера хватает Лёлю и поднимает на руки, Степан и Таша сшибают их и все валятся на пол. На полу куча-мала. Игорь в это время подавился и кашляет)
Лёля – (Выбираясь из кучи-малы, бросается к Игорю, стучит его по спине, кричит всем) – Эй, вы!
(Все остальные тоже вскакивают, подбегают к Игорю, стучат его по спине)
Игорь – (Прокашлялся) Оставьте меня в покое, эпилептики!
Валера – Вот тебе и раз. Ему жизнь спасли, а он ругается. Нехорошо!
Степан – Нехорошо, Серёжа.
Валера – Посмотри на себя. Ты весь красный!
Степан – Да, брат, ты, считай, одной ногой уже был во гробу.
Игорь – Уроды!
Валера – Вот она, чёрная людская неблагодарность… Ах, да ты, я вижу, что-то ел тут?.. Вот как оно! Каша! (Хватает миску)
Игорь – Отдай! (Пытается отнять миску)
Валера – Вот ещё! Говори, где взял!
Игорь – Отдай сюда!.. В столовой.
Таша – А нам в столовой ничего, кроме трёхразового питания не дают.
