1. Глава 1
- Брат? Брат, скажи, что это шутка!
Я трясу Максима за плечи.
Но его глаза смотрят сквозь меня. Безжизненно и безнадежно.
- Спрячься, Полина. И не высовывайся, что бы здесь ни происходило.
Брат указал на шкаф. И посмотрел на меня так мрачно, что через секунду я послушно сложилась в шкафу, согнувшись вдвое.
А поздним вечером в дверь позвонили. Вечером не приходят с добрыми намерениями.
И в железную преграду посыпались размашистые удары. Требовательные и сокрушительные.
Слышу шаги брата – торопливые и короткие. Во что ты вляпался, Максим? Кто эти люди?
Звенят ключи, открывается дверь. Открывается так резко, что последняя едва не вылетает из петель. И бьется об шкаф, на верх которого я забралась. От удара я скрючилась еще сильнее. Сердце сделало сальто, а душа продалась самому дьяволу.
- Здравствуй, смертник.
Мужской голос. Пугающий, с хрипотцой. Голос сочился местью. Силой. Властью и вседозволенностью.
Смертью и еще чем-то тяжелым. Криминальным.
Сам дьявол ворвался в нашу жизнь.
Я едва успеваю закрыть рот. Воздух свистит от напряжения и последующего удара. Чье-то тело бьется об проклятый шкаф. Тело моего брата.
- Карина?..
Голос брата хрипит, но имя Карина он произносит с особой любовью.
- Имя ее забудь. Моя сестра пришла увидеть твою смерть.
Это не угроза. Он не запугивать пришел, он обещание сдерживать ворвался.
Я глухо вскрикиваю в ладонь – еще один удар. Еще раз тело брата бьется об шкаф. Но мой крик заглушается последующей дракой, которая пропитана родными стонами. Стонами брата.
- Рустам, пожалуйста! Не убивай его! – Карина плакала.
- Где твоя сестра?
Я замираю, переставая дышать. Моргаю часто-часто, пытаясь собрать себя воедино. Внутренности скрючились от положения. Я больше не могла прятаться здесь, хотя этот потайной квадрат был единственным тайником в нашем доме.
- Где.
Удар.
- Твоя.
Удар.
- Сестра?!
Удар. И мой немой крик, затерявшийся в хрипах брата.
Я не останусь здесь. Я должна ему помочь.
Почему Карина бездействует? Она клялась в любви моему брату, а теперь его убивают.
- Пошел… на хрен.
Максим закашлялся так же резко, как закричал. От нового удара. Я не видела его, но все происходящее казалось страшным сном.
Я представляла, как на его лице и теле не оставалось живого места.
И слышала, как дом обыскивают. В шкаф уже лезли, но тайник не нашли. Брат у меня был продуманным. Как в воду глядел, что однажды по мою душу придут.
- Квартира пуста. Вещи девчонки здесь, - отчитался кто-то.
- Вернется, - уверенный ответ дьявола.
Тем временем я уже не могла дышать. И не хотела.
Без брата моя жизнь опустеет. Я не прощу себя, если не сделаю то, что они требуют.
А требуют– меня.
- Мы подождем ее. Сделайте из него овоща. Чтобы родная не узнала.
- Рустам!
Карина кричит. Пронзительно, страшно.
Я с силой раздвигаю дверцы шкафа. Почти что выпадаю из тайника, кидаясь на помощь брату.
Карина по рукам и ногам связана, ее держат двое.
Вижу крепкий кулак. Лицо брата – израненное, кровавое – вижу. До соприкосновения всего секунда.
Я бросаюсь к брату, но колени подгибаются, и я почти стираю их в кровь. Пока меня не хватают под ребра. Сильно. Грубо и болезненно.
Мир переворачивается с ног на голову. Слышу глубокий хриплый смех – прямо над ухом, и мужские руки поднимают мое тело вверх. Как пушинку. Двумя пальцами под ребра.
Меня настигает боль. Неистовая, рваная. Так сильно лопатки об стену бьются. Сам дьявол прижал к бетону – с размаха, до черных пятен перед глазами.
- Ах…
Крик заглушается выдохом. Моим выдохом. Из легких весь воздух выходит от боли, а в глазах чернеет. Не просветная тьма передо мной.
Сильные руки под ребрами сжимаются. Лопатками к стене приколачивают. Я не чувствую спину.
Он смеется. Тот, в глазах которого тьма.
- Живая еще?
Открываю глаза. Пытаюсь сделать первый вдох. Нет, он весь кислород выбил. Так припечатал меня к стене в полете.
Где верх, где низ?
- Полинка… дура, - брат отхаркивается.
Максим кашлял, затем его снова били. Били, и кашлял. И так по кругу.
По моим щекам текут слезы от дикого ужаса. В черных глазах напротив читаю свой приговор.
Даже Карина не в силах остановить этого дьявола. Плачет и рвется из рук мордоворотов.
- Рустаааам! - захлебывается в слезах.
Рустам улыбается. В руках его замечаю пистолет. Тяжелый, матовый. На брата направляет. Массивный указательный палец поигрывает со спусковым крючком.
Я замираю в его стальных тисках. Спину не чувствую. Только вижу перед собой плечи огромные. Голову задирать приходится, чтобы заглянуть в глаза жестокие. Сам дьявол пришел за мной. Спустился из ада, чтобы утащить с собой.
- У меня никого не осталось. Кроме брата. Пожалуйста… Я все сделаю. Все сделаю! - шепчу, как сумасшедшая.
- Все, говоришь?
Кулак его ко мне дергается. Я вжимаюсь в стену. Грубые костяшки сбиты напрочь, на них - кровь моего брата.
Моей крови не хватает.
Рот сухой - слюны нет, а все равно громко сглатываю. Дьявол рукой мою шею держит и наверняка чувствует, как горло сжимается, проглатывая болезненную пустоту.
Холодное дуло упирается в мою щеку. Скользит ниже с удовольствием. В полных губах дьявола только сигареты не хватает для сравнения с криминальным авторитетом.
Карина говорила, у нее брат хороший. Не курит и не пьет. Только про пистолет сказать забыла - видимо, пустяком сочла. Главное, что не курит, остальное ерунда. Дело житейское.
Она познакомить предлагала.
Познакомила вот.
Хорошенький, говорила. Чуть больше тридцати – уже не мальчик, мужчина! Как за каменной стеной за ним буду, заверяла Басманова.
Может, она могильную имела в виду?
Или это я уже придираюсь?
- Все сделаю... Он у меня один. Нет больше никого. Пожалуйста…
Едва заметно качает головой. Хозяин жизни, хозяин столицы.
- Пожалуйста, Рустам! - выдыхаю я.
Глаза щиплет. Но успеваю заметить удивление в черном омуте его глаз. Откликнулся на имя, дьявол…
А еще возбуждение чувствую. Прижался сильно – так, чтобы все почувствовала. До деталей.
Басманов опускает взгляд на мои губы. И пистолет скользит туда же – царапает дулом пересохшую кожу. Вжимает ствол в губы. Отводит их в стороны, показывая зубы. Осматривает, как товар перед покупкой. Словно хочет, чтобы я этот пистолет сожрала.
- Язык высунь.
- Что?
Дьявол хмурится. Мрачнеет. Нетерпеливо хватает за щеки, распахивая губы.
Я заторможено их облизываю, а он открытым ртом дышит – быстро, нетерпеливо.
Я же сказала, что на все пойду. Делаю, как он велит.
Горячего языка тут же касается дуло пистолета. Мысленно прощаюсь с жизнью, чего время терять?
- Оближи… - хрипло, с надрывом.
Глаза его совсем чернеют. Света не видят.
Ноздри впитывают запах металла, пота и смерти. На губах остается запах гари. Я делаю движение языком, но тут же громко сглатываю застрявшую от страха слюну. И отшатываюсь. Его жесткие пальцы сминают мои губы, вытирая грязную смазку.
