Никто бы не назвал жизнь Мишки Девятова скучной. Но все то, что случилось с ним этим летним днем, стало даже для него событием из ряда вон выходящим. И, возможно, в каком-то смысле, выдающимся.
А ведь с утра ничего, как говорится, не предвещало. Миша занимался обычным для себя летним делом. Сегодня он мыл фасад в элитном жилом комплексе. Дело уже шло к одиннадцати, августовское столичное солнце начало показывать себя во всей красе – и Михаил решил сделать перекур. Курил он только летом. Брился, кстати, тоже.
Зафиксировав себя в районе девятого этажа, Миха полез в карман за сигаретами. В этот момент глухо задернутые шторы на огромном французском окне начали разъезжаться в стороны. Это было настолько похоже на занавес в театре, что Миша так и замер с пачкой в руке.
Шторы разъехались. За ними стояла девушка. Красивая. И обнаженная. Совсем. То есть, вот абсолютно.
Пачка выскользнула из Мишкиных пальцев и полетела вниз. А следом за ней кувыркнулся и сам Михаил.
***
- Молодой человек! Молодой человек, вы в порядке?! Вы… вы живы?
Мишка подтянулся на стропах до перил балкона.
- Кажется, да.
- Господи, как вы меня напугали!
- Простите, ради бога… - прохрипел Миша, цепляясь пальцами за перила. – Я не специально, я тут работаю.
- Я думала, вы упали! И… и разбились!
- Не, - рискнул улыбнуться Миша. – Упали только сигареты.
- Ну, это дело легко поправимое. Могу угостить. Будете дамские тонкие ароматизированные?
- Буду, - решительно ответил Миша.
Девушка исчезла за балконной дверью, а спустя минуту вернулась. И протянула Михаилу пачку сигарет. Прикурив и затянувшись вишневым дымом, Мишка рискнул попристальнее рассмотреть свою… благодетельницу.
Девушка оделась. Правда, светло-голубой халат укрывал ее только до середины бедра и льнул к телу как вторая кожа. И, в общем-то, всей красоты ее фигуры нисколько не скрывал. Мишка даже головой помотал, прогоняя ненужную сейчас картинку в мыслях. Нет, это он потом будет вспоминать, при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас Михаил решил занять даму светской беседой.
- А балкон тоже ваш, да?
Оригинальность вопроса, кажется, девушку удивила. И даже слегка развеселила – судя по тому, что губы ее дрогнули. Красивые, крупные, светло-розовые. Такие целовать бы… Ну и гадость эти вишневые сигареты!
- Да, вот эти два окна и балкон - моя квартира, - девушка махнула рукой. От этого движения халат слегка распахнулся и… И она его тут же запахнула и слегка порозовела.
- А я тут… фасад мою, - пробормотал Михаил. «А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся», - почему-то добавил внутренний голос.
- Какие плюшки?! – уставилась на него оторопело девушка.
Так. Вишневых сигарет больше не курить. У него от них голова совсем не соображает.
- Да это я… - Миша не знал, как объяснить, но она его не дослушала.
- А хотите, я вас кофе угощу?
- А? – Мишка решил, что он ослышался.
- Плюшек нет, но есть макаруны.
- Нет, спасибо. В смысле, макарон не надо, а кофе я выпью. С удовольствием. Пожалуйста. Спасибо. Тьфу, черт!
Она рассмеялась – звонко, запрокинув голову и показав красивую белую шею.
- Никуда не уходите! Я быстро.
Мелькнул и исчез голубой халатик. Мишка несколько раз крепко приложился к стене лбом. Ну а что, можно. Уже помыта. Остается надеяться, что это поможет перестать себя вести как идиот. Как будто впервые увидел красивую девушку.
«Такую красивую и голую – впервые», – пискнул внутренний голос. Мишка лишь вздохнул. Это все от того, что работает второй месяц без продыху и личной жизни. У него летом всегда в личной жизни простой. У обычных людей лето – время отдыха, расслабона и секса. Но у Мишки все не как у людей. Летом не до личной жизни. И вообще, летом жарко, душно, пыльно и ничего не хочется. Кроме, разве что, пива. Но ничего, уже август, не за горами осень, а там… там и зима. И снег.
- А вот и кофе!
Мишка с подозрением покосился на крошечную тонкую чашку. На блюдце лежала пара кругляшей - зеленого и розового цвета.
- А это пирожные, - с мягкой улыбкой добавила девушка. – Они так называются – макаруны. Почти как макароны.
Точно. Девчонки в альпийских кафе по ним всегда с ума сходили. А он, идиот, забыл это дурацкое название.
- Спасибо, - Мишка вытер пальцы о футболку и аккуратно взял блюдце. Чашка звякнула. – Я знаю про них. Просто… просто забыл.
- Я вам не положила ни сахара, ни сливок, - спохватилась вдруг девушка. – Может, надо?
Такие пирожные сладкие до жути, это Мишка помнил. А вот кофе он любил с молоком.
- Да, молока можно. В смысле, сливок.
- Я сейчас!
Она снова умчалась, а Миха остался один. С кукольной чашкой в руке.
Зашибись. Опять себя идиотом выставил. Как какая-то деревенщина. Да и вообще… Мишка оглядел себя. Старые спортивные штаны, футболка, которой лет десять, застиранная до неопределённого цвета, зато мягкая и не чувствуется совсем, растоптанные по ноге кроссовки, которым тоже уже не один год. Многодневная щетина, которой не дает стать бородой только жара, и волосы, наверняка, от пота торчком. Свободной рукой Мишка попытался причесаться пятерней – и резко опустил руку, потому что за балконной дверью опять мелькнул голубой халатик. Чашка снова тонко зазвякала.
Сливки ему принесли в… господи, как это называется? Сливочник? Молочник? В общем, в таком крошечном кувшинчике. И доливала она ему сливки, сосредоточенно прикусив губу. А Мишка пялился в вырез ее халатика.
Кроме этого кувшинчика она принесла вторую чашку – для себя. Так они и пили кофе. Молча. Она, облокотившись о перила, и он, болтающийся в воздухе в обвязке.
- Еще чашечку? – девушка наблюдала, как Мишка сделал последний глоток и звякнул пустой чашкой о блюдце. Макаруны он мужественно сгрыз. Как и предполагалось, они были тошнотворно сладкие.
- А вот обнаглею и скажу «да», - вдруг улыбнулся Мишка. Он вспомнил, что ему не раз говорили, что у него очень обаятельная улыбка. – Только, если можно, в таре покрупнее.
В улыбке дело или нет, но кофе ему принесли. В нормальной чашке. И Мишка, обхватив ее всей ладонью и чувствуя тепло, вдруг сообщил.
- Меня Михаил зовут.
- Алиса, - когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки полумесяцами. - Не страшно на такой высоте работать, Михаил? – Алиса потянулась к пачке и, достав сигарету, прикурила.
Миха имя мысленно покрутил так и эдак в голове. Ей оно шло. Такую необыкновенную девушку не могли звать Таней или Наташей. А вот Алиса… В ней было что-то сказочное.
- Нет, не страшно, - спохватился Миша. – Я промышленным альпинизмом уже лет десять занимаюсь.
- Это так называется? – изумилась Алиса. – Промышленный альпинизм?
- Ну да, - Миша пожал плечами.
- А я бы не смогла, - она свесила голову вниз, и ее светлые волосы опустились занавесами, скрыв на несколько мгновений лицо. А Мишка снова пялился на тонкую спину, узкую талию и округлый изгиб бёдер. – Это же такая высота! – она подняла голову, белокурые волосы взметнулись волной назад. – Страшно.
