Я часто думаю о том, почему с тобой бывает так чудовищно больно. Почему ты так сильно любишь это кровавое садомазо, подкрепленное маской любви, о которой ты искренне говорил в начале. Я хотела бы пройти через тернии твоего мрака, чтобы выбраться к звездам, к тому скудному клочку света, который вот-вот погаснет, уничтоженный твоими же руками. Ты олицетворение Иуды, взявшего в плен мое тело, потому что разложения в тебе столько же, сколько и возвышения. Ты привык уничтожать, воскрешая после, чтобы испить этот глоток власти над чужим сознанием, неподвластным тебе. Ты – чума, тьма, бесконечная мерзлота, что постепенно становится частью моей сути. Я больше не вижу в тебе защиты, покоя и теплота, ибо тень твоя следует по пятам, оставляя в моей душе лишь горечь страха.
Я ненавижу тебя за этот взгляд, что таится, поджидая меня за поворотом, сквозь столы, стены и лица случайных прохожих. Мне ненавистны твои прикосновения, которые на теле остаются кровоточащими язвами, не поддающимися лечению. Я ненавижу твой запах: мускуса, хвои и табака. Он проникает в легкие и прочными рыболовными петлями обволакивает их, перекрывая доступ к кислороду, как руки, смыкающиеся вокруг трепещущей шеи. Да, твои некрасивые несуразные руки, что в полосах шрамов, увечий и переломов, затаившихся где-то очень глубоко под кожей, словно боясь своего истинного обличия, о котором мне известно, как никому другому.
Ты был другим до того, как отдался во власть этой бездне, и теперь вместо крови в твоих венах весенняя грязь. Я больше не чувствую себя в безопасности. Я больше не вижу света, не слышу собственного голоса, словно в один миг ты оглушил и ослепил меня, затягивая удавку на шее до ровного хруста позвоночника.
Ты не человек – ты антихрист и ночной кошмар, покидающий свое укрытие под покровом ночи: ты ложишься рядом, и кожей я чувствую твое дыхание, в котором читается моя гибель. Твои пальцы липкие от чернил и крови, ты рисуешь на моих бедрах терновые ветви, обещая быть вечным предсмертным венком Иисуса, приковываешь меня к своему кресту, приручая меня болью, как пленного порабощают голодом, чтобы после отнести меня в свою кровать и залечить каждую рану на теле.
Ты знал, как упоительно человек умирает, когда пальцы смыкаются на шее, мой любимый психопат? Смерть наступает от гипоксии, либо от шока в результате рефлекторной остановки сердца, вследствие раздражения ветвей блуждающего нерва. Ты спросил: «Тебя пугает смерть?», а я не знала, что ответить, ведь умирала с тобой так часто, что в последний раз сердце едва смогли завести током, в попытках заставить меня чувствовать хоть что-то.
