«Золотая рыбка» – элитный бордель без запретов. Попав в него, девушки теряют свободу и волю, а мужчины получают абсолютную власть над их телом и душой. Есть ли место чистому и светлому чувству в этой грязи?В книге описаны четыре истории любви, тесно переплетенные между собой. Каждый из них хочет быть счастливым, но какой ценой? На что они готовы пойти ради любви? И как не потерять себя в плену чужих желаний?
— Помоги мне, — умоляет она, сползая к моим ногам. — Ну пожалуйста…— Я не могу, — цежу сквозь зубы, захлебываясь ненавистью к себе за это.— Я думала, ты другой. А ты такой же, как и он…Стискиваю зубы и отворачиваюсь, чтобы не видеть ее слез и презрения. Она считает меня врагом, жестоким надзирателем, но я не могу открыть ей правду. В груди нарастает бессильная ярость, но я не имею права на чувства
Маленькая девочка сидит на ступеньках и жадно жует кусок хлеба.— Холодно ведь, иди домой— Не могу, — вздыхает и опускает взгляд. — У мамы праздник…Словно в подтверждение ее словам, слышатся веселые голоса и звон бутылок. Ну это ни в какие ворота не лезет. Сами там развлекаются, а ребенок должен мерзнуть в подъезде?— Ну-ка вставай, — говорю сердито и решительно иду наверх. — Сейчас разберемся.&mdash
— Помоги мне, — умоляет она, сползая к моим ногам. — Ну пожалуйста…
— Я не могу, — цежу сквозь зубы, захлебываясь ненавистью к себе за это.
— Я думала, ты другой. А ты такой же, как и он…
Стискиваю зубы и отворачиваюсь, чтобы не видеть ее слез и презрения. Она считает меня врагом, жестоким надзирателем, но я не могу открыть ей правду. В груди нарастает бессильная ярость, но я не имею права на чувства. Потому что я не тот, за кого себя выдаю.
Меня
— Твой муж погиб. Мне очень жаль…
Мир разлетается на миллионы осколков.
— Тело еще не нашли, но…
— Значит, еще ничего не ясно? — перехватываю недоуменный взгляд Павла.
— Вик… — он отрицательно качает головой, но меня уже не переубедить.
— Это же значит он не погиб! — упрямо цепляюсь за последнюю соломинку. — Это значит пропал без вести!
— Я был там… Авиакатастрофа. Никто не уцелел.
Нет, нет и еще раз нет! Я не согласна! Это мой муж. Он просто не
ОНА дочь женщины, которую он любил больше жизни, но так и не смог завоевать. Всего лишь копия с точно такими же глазами. Он обещал помогать и защищать эту девушку. Но как защитить ее от себя? От непозволительных мыслей, все чаще посещающих голову.
ОН ее страшный кошмар и суровая реальность. Таинственный опекун. Единственный раз она видела его на похоронах своей матери и с тех пор не могла забыть. Холодный. Жестокий. Бесчувственный. Он пугал ее и
Маленькая девочка сидит на ступеньках и жадно жует кусок хлеба.
— Холодно ведь, иди домой
— Не могу, — вздыхает и опускает взгляд. — У мамы праздник…
Словно в подтверждение ее словам, слышатся веселые голоса и звон бутылок. Ну это ни в какие ворота не лезет. Сами там развлекаются, а ребенок должен мерзнуть в подъезде?
— Ну-ка вставай, — говорю сердито и решительно иду наверх. — Сейчас разберемся.
— Не надо. Только хуже будет…
Оглядываюсь на ребен
— Когда последний раз ты позволяла мне, твоему законному мужу, дотронуться до тебя? — вопрос застал врасплох, болью отдавшись в подреберье. — Когда в последний раз я целовал тебя?
Ася набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но не смогла… Просто не вспомнила и растерялась.
— Я как идиот ждал, на что-то надеялся, а ты… — он был жесток. Ему было больно. Слишком больно осознавать, что самый дорогой на свете человек бессовестно предал его.
— Тём, я…
— Папа! — слышу детский крик и оборачиваюсь.
Девочка лет пяти несется ко мне.
— Папочка! Наконец-то я тебя нашла, — подлетает и обнимает мои ноги.
— Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, — присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.
— Мой-мой, я точно знаю, — порывисто обнимает меня за шею.
— Как тебя зовут?
— Анна Иванна. — Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети — мое табу.
— А м
— Отпусти ее, не то я тебя побью! — возмущенный детский голос раздается за спиной. Оборачиваюсь и вижу двух мальчишек, бегущих к нам.
— Это что, твои? — от удивления даже голос срывается.
— Мои, — гордо отвечает девчонка и вырывается из моих рук. — Поумерился пыл?
Не знаю что сказать. Это и правда полная неожиданность. Я хотел провести время с сероглазой нимфой, а не в детском саду.
— Дайте пройти, не то мужу скажу, что вы меня донимаете.
Еще и м
ОНА дочь женщины, которую он любил больше жизни, но так и не смог завоевать. Всего лишь копия с точно такими же глазами. Он обещал помогать и защищать эту девушку. Но как защитить ее от себя? От непозволительных мыслей, все чаще посещающих голову.
ОН ее страшный кошмар и суровая реальность. Таинственный опекун. Единственный раз она видела его на похоронах своей матери и с тех пор не могла забыть. Холодный. Жестокий. Бесчувственный. Он пугал ее и
— Мамочка, забери меня!
Вздрагиваю и инстинктивно оборачиваюсь. Вижу маленькую девочку за прутьями высокого забора Дома ребенка.
— Ты мне?
— Тебе, — сквозь слезы отвечает она.
Подхожу ближе, не зная, как себя вести в подобной ситуации. Да и девочку эту вижу в первый раз в жизни.
— Малышка, ты ошиблась. Я не твоя мама, — присаживаюсь на корточки и пытаюсь успокоить. Смотрю по сторонам. Должен же быть кто-то из взрослых.
— Я не ошиблась, — шмыгает
— Ты мой ученик, Глеб. И между нами ничего не может быть! — Алена Сергеевна истерично бьется в моих руках и только распаляет еще больше.
— Почему? Тебе же нравится, — впиваюсь в этот мятежный рот, пресекая любые возражения. Как кипятком обдает. Ни с кем такого не испытывал.
Не отвечает. Кусается. Чувствую кровь и резко отстраняюсь.
— Аронов, хватит! Прекрати! — колотит меня кулачками.
Перехватываю запястья и завожу себе за спину. Алена оказываетс
— Эта девушка беременна от тебя. Это правда? — хмуро смотрю на младшего брата.
— Я предлагал ей денег на аборт!
— Ты идиот? У нее живот уже на нос лезет!
— Это ее проблемы, — отмахивается, словно это какая-то чушь.
— Нет, Макар, — хмыкаю я. — Это твой косяк, твой ребенок и проблема тоже твоя, которую ты будешь решать, как взрослый мужчина.
— В смысле?
— В прямом. Ты женишься на этой девушке. Как можно скорее.
— Чего? — возмущенно фыркает. — Ну не
Он хотел отомстить, женившись на дочери врага, но увидел его жену и пропал. Только вот у мести нет права на любовь. Выбор неизбежен...
— Думаешь, Баринов отдаст за тебя единственную дочь?
— У него не будет, другого выбора, — Роман сжал кулаки. — Я поставлю его в такое положение, что он не сможет отказать. А влюбленные дурочки способны на подвиги.
— Да ты чудовище.
— Я растопчу его и все, что ему дорого, — одержимо продолжил Роман. — Уничтожу люб
— Давно ты мне изменяешь? — голос предательски дрожит, а душа рвется на части. – Почему?
Десять лет брака. Десять счастливых лет…
— Посмотри в кого ты превратилась? — слова мужа, как пощечина. — Ты давно запустила себя и погрязла в быту. — Сердце пропускает удар за ударом. Я же все для них с сыном. — Да ни один мужик в здравом уме не захочет тебя.
Катком по самолюбию. Больно. Невыносимо. Вдох-выдох. Ловлю шаткое равновесие.
— Пошел вон! — цежу ск
— Я бросила его. Собрала вещи и ушла. Я устала, понимаете? — девушка рыдает, но мне отчего-то ее не жаль. — Мне двадцать лет, я жить хочу, а не памперсы менять собственному мужу.
— Ты просто не любишь его…
Я была бы рада быть с ним с любым, больным, здоровым — все равно, лишь бы с ним. А сейчас стою в свадебном платье, готовясь стать женой другого.
— Вы правы, не люблю, и он меня не любит, да и не любил никогда.
— Зачем тогда замуж за него выходи
— Зачем ты это сделал? — В ее глазах застыли жгучие слезы. — Я не просила.
— А меня не надо просить, — самодовольно хмыкнул Ян. — Я сам знаю, когда нужно помочь своей женщине.
— Но я не твоя! — с болью крикнула Вера. Одинокая соленая капля все же сорвалась с ресниц и покатилась по щеке.
— Ты моя, Вер. — Ян по-хозяйски притянул ее к себе. — Только моя.
— Нет. Так нельзя, я так не могу…
— Без компромиссов.
МЧС — это не просто работа, куда люди при
— Полюшка, — шепчу и веду ладонью по ее волосам. — Девочка моя…
Ее ресницы мерно подрагивают и распахиваются.
— Кто вы? Что вам нужно? — в глазах застывает недоумение.
— В смысле?
— Я вас не знаю, — шепчет Полина и нервно кусает губы.
Озадаченно смотрю на нее. В палате светло. Я вроде не мог измениться.
— Ты уверена? — всматриваюсь в лицо, ища ответы на невысказанные вопросы.
— Конечно, — она отводит глаза и смущенно краснеет.
Врет. Как пить дать
— Подпишите заявление об уходе.
— С чего вдруг? – лениво изгибаю бровь.
— Меня не устраивает ваш подход к учебному процессу.
Эта женщина явно послана для того, чтобы свести меня с ума.
— Жаль, — ловлю ее подозрительный взгляд. — Я вас не отпускаю.
Медленно поднимаюсь на ноги и разрываю ее заявление на мелкие кусочки. Шеки Ольги вспыхивают от негодования, а в глазах появляется огонь. Вот такая она мне нравится гораздо больше, чем ледяная глыба.
—
❤ЭКСКЛЮЗИВ❤
— Так хочешь его спасти, что готова лечь под меня? — цинично усмехаюсь. — Надо же, какая любовь!
— Я его жена, Ворон, — с вызовом смотрит в глаза.
— А могла стать моей, — внутренности покрываются льдом.
— Могла, — шипит, прожигая взглядом. — Если бы ты появился в ЗАГСе, а не трусливо сбежал.
— Я дал тебе выбор, Ира! — во мне кипит едва контролируемая ярость.
— Выбор?! — ее взгляд темнеет, а губы презрительно кривятся. — Я его сделала
— Знакомьтесь, это Яна. Она будет вам помогать.
Обе руки парня по локоть в гипсе. И как его так угораздило? Спросить не решаюсь. Поднимаю взгляд на лицо и застываю в немом изумлении. Красовский? Это что, насмешка судьбы или галлюцинация?
— Яна, это Антон, — голос звучит фоном, а я внутренне сжимаюсь и едва могу сделать вздох.
Совсем не изменился…
Антон скользит по мне скептическим взглядом и даже неприятно кривится. Узнал?
— Поинтереснее никого н
— Мальчик маленький, Дениска, — лепечу испуганно. — Здесь живет?
— Дениска? Маленький? — Чуть не прыскает со смеха двухметровый мужик. — Дениска есть, но точно не маленький! — его глаза опасно прищуриваются. — Так себе игра твоя, Снегурка, проходи и просто раздевайся.
Она - сирота, работающая детским аниматором, чтобы свести концы с концами.
Он - опер со стажем, в жизни которого наступила черная полоса.
Никто из них не ожидал, что одна дурацкая
Маленькая девочка сидит на ступеньках и жадно жует кусок хлеба.
— Холодно ведь, иди домой
— Не могу, — вздыхает и опускает взгляд. — У мамы праздник…
Словно в подтверждение ее словам, слышатся веселые голоса и звон бутылок. Ну это ни в какие ворота не лезет. Сами там развлекаются, а ребенок должен мерзнуть в подъезде?
— Ну-ка вставай, — говорю сердито и решительно иду наверх. — Сейчас разберемся.
— Не надо. Только хуже будет…
Оглядываюсь на ребен
