Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 2

Дневник. 1873–1882. Том 2
Название: Дневник. 1873–1882. Том 2
Автор:
Жанры: Литература 19 века | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2016
О чем книга "Дневник. 1873–1882. Том 2"

Граф Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) – военный министр, член Государственного совета, почетный член Академии наук и всевозможных военных академий; энциклопедически образованный ученый, один из самых прогрессивных и просвещенных государственных деятелей своего времени. В историю граф Милютин вошел как сподвижник Александра II, во время правления которого в течение двадцати лет – с 1861-го по 1881-й – возглавлял Военное министерство и провел реформы, кардинально изменившие русскую армию. В 1874 году была отменена всеобщая воинская повинность для всех классов, сокращен общий срок службы с 25 до 16 лет, упразднены тяжелые телесные наказания, созданы кадетские гимназии, юнкерские училища, Военно-юридическая академия, специальные программы обучения для военных заведений, женские врачебные курсы, проведена военно-судебная реформа и т. д.

Многие годы граф Милютин вел дневник, который, согласно его завещанию, был передан в Императорскую академию Генерального штаба. Дневник охватывает период с 1873 по 1900 год и не раз подвергался авторской переработке; при этом оказались вычеркнуты, по соображениям дипломатичности, а иногда и несущественности, детали (слова, предложения, а иногда и целые абзацы). В 1947 году Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР выпустил академическое издание «Дневника» – с 1873 по 1882 год, – поместив в сноски всё вычеркнутое автором. В настоящем издании сноски (за исключением явных повторов) размещены в квадратных скобках в самом тексте для удобства чтения. Курсивом напечатаны слова, дважды подчеркнутые автором.

Бесплатно читать онлайн Дневник. 1873–1882. Том 2


Текст публикуется по изданию:

Государственная Ордена Ленина библиотека СССР имени В. И. Ленина

Отдел рукописей

Дневник

Д. А. Милютина

1873–1882

Москва

1947

Текст приведен в соответствие с нормами современной орфографии.


1878 год

2 января. Понедельник. Первый день года провел я так же, как и в другие годы: утро в разъездах по дворцам, затем среди семьи и родных. После обедни во дворце и завтрака государь позвал меня в кабинет и прочел полученные с театра войны телеграммы. Сегодня же, хотя и не мой день доклада, я приглашен был во дворец вместе с канцлером, который прочел редактированные им ответные письма от имени государя к обоим императорам. Государь остался очень доволен этими проектами и благодарил князя Горчакова, который был бодрее и свежее, чем обыкновенно.

Кроме того, обсуждался ответ на полученный вчера по телеграфу запрос Лондонского кабинета, можем ли мы удостоверить, что ни в каком случае не займем полуострова Галлиполийского и берега Дарданелл. В этом вопросе князь Горчаков видит как бы косвенный ответ на последний наш меморандум, в котором канцлер спрашивал, в чем же, наконец, заключаются «интересы Англии», нарушения которых, по-видимому, так опасается Лондонский кабинет. Князь Горчаков хотел было отвечать безусловным обещанием, что Галлиполи и Дарданеллы вовсе не входят в наши соображения. Однако ж я счел нужным сделать оговорку, «à moins que les troupes turques ne se concentrent sur ce point»[1]. Я указал на карте, что в случае отступления турецкой армии от Адрианополя на Галлиполи наша армия не могла бы идти прямо на Константинополь, оставив у себя на фланге неприятеля в сильнейшей укрепленной позиции.

Вечером получена прямо из Константинополя телеграмма от султана Абдул-Гамида. Повелитель мусульман убеждает императора склониться к миру, уведомляет о посланных в Казанлык уполномоченных и умоляет, чтобы немедленно же были остановлены все наступательные движения наших войск. На телеграмме этой государь написал, что мы все-таки должны неуклонно держаться принятого нами плана, то есть не прежде начинать переговоры о перемирии, как по получении от Порты положительного согласия на заявленные нами основания мира.

3 января. Вторник. После моего доклада вошли в кабинет государя князь Горчаков и граф Игнатьев. Речь шла о том, не следует ли Игнатьеву теперь же ехать в Бухарест, чтобы предварительно сговориться с румынским правительством. Канцлер противился и желал задержать отъезд Игнатьева. Мне сдается, что он сомневается в успехе начатых переговоров, и в этом случае он может быть прав. Государь требовал, чтобы все вопросы относительно предстоящих переговоров о мире были теперь же подробно разобраны и разъяснены канцлером и графом Игнатьевым. В помощь последнему избран Влангали, бывший посланник наш в Китае, ныне живущий за границей в отставке.

На вчерашнюю телеграмму султана сочинен ответ, крайне лаконический и сухой. Государь прочел нам телеграмму от королевы Виктории, которая также убеждает его согласиться на просимое Портою перемирие. Личное вмешательство королевы в политику есть явление новое для Англии; оно начинает уже возбуждать в стране неудовольствие. По донесениям графа Шувалова, там продолжается агитация; кажется, в правительстве еще ничего не решено. Воинственный первый министр [Дизраэли] выходит из себя, придумывает всякие уловки, чтобы запастись оружием в предстоящей парламентской борьбе. До сих пор ему не удается вызвать какой-нибудь с нашей стороны предлог к воспламенению воинственности в обществе; ему бы хотелось до открытия парламента выведать наши условия мира. Сегодня в заседании английского совета министров решено заявить нам, что Англия не может допустить отдельного мирного договора между Россией и Портой.

После доклада я был в заседании Комитета министров. Обсуждалось представление министра путей сообщения об увеличении подвижного состава Одесской железной дороги; представление это вызвано заявлением Военного министерства; вероятно, поэтому и встретило сильные возражения и отвергнуто.

Перед обедом заехал ко мне граф Игнатьев, чтобы переговорить по некоторым[2] вопросам, касающимся предстоящих переговоров о мире. Он жалуется на бесплодное, в продолжение нескольких часов, совещание с князем Горчаковым, который не мог войти в серьезное рассмотрение ни одного из этих вопросов.

5 января. Четверг. В происходившем сегодня у государя после моего доклада совещании по делам иностранной политики присутствовали, кроме канцлера и меня, граф Игнатьев, Гирс и барон Жомини. Предметом совещания были условия мира, изложенные Игнатьевым в форме проекта прелиминариев мирного договора. Дело, казалось бы, заслуживало самого серьезного обсуждения; однако же чтение Игнатьева выслушали почти без всяких замечаний и бóльшая часть поставленных им вопросов осталась без категорического разрешения.

Взамен того сочинена тут же князем Горчаковым телеграмма к главнокомандующему действующей армией: ему подтверждается прежнее указание стараться протянуть переговоры и по возможности долее не объявлять турецким уполномоченным наших условий. Теперь главная цель этой проволочки состоит в том, чтобы сначала сойтись с Австрией, которая уже начинает портить нам дело. Граф Шувалов извещает из Лондона, что Андраши даже побуждает англичан противодействовать отдельным переговорам нашим с Турцией, обещая им поддержку Австрии.

Сомнительно, чтобы ответное письмо государя к императору Францу-Иосифу (отправленное только сегодня) могло произвести благоприятный оборот в эгоистической политике Венского кабинета: для этого нужны не одни только фразы, не искусная только редакция, но какие-нибудь более существенные, реальные удовлетворения; говоря попросту, нужно подкупить Австрию, нужна ей взятка; а мы всё требуем бескорыстной платонической дружбы.

12 января. Четверг. Опять целую неделю не имел возможности заглянуть в свой журнал, а между тем в течение этой недели много произошло заслуживающего внимания. Но именно потому я и не имел ни минуты досуга, что ежедневно случались экстренные занятия, совещания; приходилось по целым часам сидеть над разборкою шифрованных телеграмм и над шифровкою ответов. Дела военные и политические пошли с такой быстротой, что опередили самые смелые наши предположения. Решительное поражение Сулейман-паши под Филиппополем[3], занятие Адрианополя, прибытие турецких уполномоченных в Казанлык – всё это шло одно за другим, так что не успевали опомниться и соображать.

В прошедший вторник я был приглашен к обеду в Зимний дворец вместе с князем Горчаковым. По окончании обеда государь принял нас обоих в своем кабинете и предложил обсудить, как далее вести дело. Мое мнение состояло в том, чтобы, во-первых, местом переговоров о мире вместо Одессы или Севастополя назначить Адрианополь; а во-вторых, в случае, если начатые в Казанлыке предварительные переговоры окажутся безуспешными, продолжать безостановочно наступление на Константинополь и вести дело к радикальному разрешению восточного вопроса, сообща со всею Европой. К удивлению моему, князь Горчаков не возражал, и государь, отпуская нас, сказал, что каждый из нас еще подумает о возникших новых соображениях.


С этой книгой читают
Граф Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) – военный министр, член Государственного совета, почетный член Академии наук и всевозможных военных академий; один из самых прогрессивных и просвещенных государственных деятелей своего времени. В историю граф Милютин вошел как сподвижник Александра II, во время правления которого в течение двадцати лет возглавлял Военное министерство и провел реформы, кардинально изменившие русскую армию. Была отменена
Вторая часть книги выдающегося русского поэта и переводчика Станислава Викторовича Хромова «Поэзия Канады» посвящена поэзии Эмили Полин Джонсон (Emily Pauline Johnson). Эмили Полин Джонсон (Текахионуэйке), канадская поэтесса, писатель и актриса. Ее отец был потомственным вождем могавков, а мать была английской иммигранткой.Поэзия Джонсон была опубликована в Канаде, США и Великобритании, и она была среди поколения широко читаемых писателей, которы
Эмиль Золя – один из столпов мировой реалистической литературы, основоположник и теоретик натурализма, увлеченный исследователь повседневности, страстный правозащитник и публицист, повлиявший на все реалистическое направление литературы XX века и прежде всего на школу «новой журналистики»: Трумена Капоте, Тома Вулфа, Нормана Мейлера. Его самый известный труд – эпохальный двадцатитомный цикл «Ругон-Маккары», раскрывающий перед читателем бесконечну
Социально-психологический роман «Преступление и наказание» признан шедевром в мировой и русской литературе и остается актуальным произведением, включенным во все школьные и университетские программы. История студента Родиона Раскольникова экранизировалась более двадцати пяти раз. Задуманный как «психологический отчет одного преступления», роман Достоевского предстает грандиозным художественно-философским исследованием человеческой природы, которо
В любом столетии, в каждом векеМожно отыскать одного и того же человека,Как близки помыслы и схожи мысли,Как одинаковы в разумах их числа.Времена остаются, люди меняются,Времена меняются, люди остаются,Как прежде и как часто суждено им вернутся,Как бы время людей не каверкало,Ведь дьявол придумал зеркало.
Сексуальная жизнь женщин всегда регламентировалась властными и общественными институтами, а отношение к ней многое говорит о нравах и культурных нормах той или иной эпохи и страны. Главный сюжет этой коллективной монографии – эволюция представлений о женской сексуальности в России на протяжении XI–ХХ веков. Описывая повседневность представительниц разных социальных групп, авторы обращаются к целому корпусу уникальных исторических источников: от ц
Натали Земон Дэвис – известный историк, почетный профессор Принстонского университета, автор многочисленных трудов по культуре Нового времени. Ее знаменитая книга «Дамы на обочине» (1995) выводит на авансцену трех европейских женщин XVII века, очень разных по жизненному и интеллектуальному опыту, но схожих в своей незаурядности, решительности и независимости. Ни иудейка Гликль бас Иуда Лейб, ни католичка Мари Гюйар дель Энкарнасьон, ни протестант
Милые женщины… Красивые и просто хорошенькие, умные и по-детски наивные, романтично-возвышенные и крепко стоящие на земле, блестяще образованные и обладающие житейской смекалкой, крепко держащие синицу в руках и бросившие все в погоне за своим ускользающим счастьем. Калейдоскоп характеров и судеб.Эта книга посвящается вам.
Текст для продвинутого читателя, легко воспринимающего неологизмы, феномен глокой куздры и термины неизвестных наук.Способы расплавления повествования, сами "расплавы" здесь иные, чем в обычном "антиромане", имеют неожиданную смысловую нагрузку. Формально в произведении описывается параллельный мир, в котором другие история, наука, техника. Сквозь этот мир время от времени просвечивают и другие миры, а также нечто особенное и кульминационное – ме