Вступление
Зачем мне это все было надо
Военная археология меня впервые заинтересовала в 15 лет. Я тогда учился в обычной школе и параллельно ходил на занятия к репетитору, учительнице немецкого языка в одной из московских гимназий. Немецкий я учил с нуля и за полгода добился неплохих результатов. Но мне не хватало стимула, чтобы интересоваться языком по-настоящему. Как-то Нина Александровна мне рассказала, что ее старший сын состоит в военно-патриотическом клубе, и они каждый год весной ездят на раскопки по местам боев. Военная тема меня волновала всегда, поэтому я захотел побольше узнать о немецкой армии, а начать решил с военных терминов и строевых команд на немецком языке.
В 18 лет я поступил на факультет журналистики МГУ. Наконец-то я стал студентом! Но уже совсем скоро оказалось, что студенческая жизнь без приключений слишком пресная. Сессии, пересдачи сложных экзаменов античной литературы и грамматики русского языка – это, конечно, вещи экстремальные, но они быстро заканчиваются. Сдал – и забыл. Я тогда еще не видел себя в профессии, не пробовал себя серьезно в журналистике. Мне не хотелось наблюдать и описывать события, я мечтал действовать. К деньгам и карьере я в то время относился достаточно прохладно: не было задачи выживать в большом городе, пробиваться в Москве и набираться творческого опыта. Учился – и уже хорошо. Где-то на 2-м курсе я понял суть профессии пишущего человека – писать нужно только о том, что пропустил через себя. Чтобы опустошить стакан, надо его чем-то наполнить. И поэтому девушки-журналистки, пишущие о политике и экономике, критикующие власть и события в стране, но сами не имеющие представления об этих темах, тогда вызывали, да и сейчас вызывают у меня только иронию. Мы все тогда были как пустые стаканы. Многие ругают журналистов за поверхностность суждений, за легкомысленность, за неглубокое знание предмета. Это зачастую справедливо.
На журфаке МГУ подавляющее большинство студентов – это девушки. Юноши есть, но их всего 10—20%. Причем все студенты-журналисты весьма начитанны, знают как минимум один иностранный язык, разбираются в текущей политической ситуации, знакомы с бизнес-процессами в СМИ и смело берутся освещать сложные общественные явления. Но при этом мало кто из них держал в руках что-нибудь тяжелее диктофона. Они даже не вникают в законы жизни, которая протекает за пределами МКАД. Пишущая работа – это все, что им нужно. Факты создаются из воздуха, зарплаты создаются из воздуха. Это нечестно.
Я понимал всю порочность нашей профессии. Кстати, еще на 1-м курсе один из преподавателей нашей кафедры телевидения и радиовещания прямо на семинаре предупредил нас: «Запомните, журналистика – не самая лучшая профессия, а журналисты – не самые лучшие люди». Это был своего рода демотиватор. В молодости не хочется совершенствоваться в том, что не считаешь самым лучшим. Но и бросать учебу тоже не хотелось, потому что все-таки было интересно. И я решил, что нужно обязательно доучиться до конца, доучиться честно. А получив диплом, можно будет решить, кем быть.
А как быть, если мне захотелось действовать? Просто физически было нужно делать что-то, что не укладывается в сложившиеся стереотипы учебы. Баскетбол как спорт и как активность на тот момент перестал быть для меня интересен. Поскольку я всегда вел здоровый образ жизни, то нужно было выбирать из того, что помогло бы сохранить и преумножить здоровье. Туристические походы сами по себе казались слишком стерильными. Не было романтики, риска и определенной доли авантюризма. Ну, я и решил копать «по войне». Причем участие в официальных раскопках в составе «красного» поискового отряда было отметено сразу. Если где и есть подлинный интерес, то только в полулегальном состоянии. Интересно же хранить хоть какой-то секрет, противостоять системе. Мы думали, что противостоим официозу. По сути, так оно и было. Поэтому я решил весь процесс изысканий вести самостоятельно – от поиска информации до собственно раскопок. Так я стал «черным» копателем. Также мы были вне закона, поскольку в какие-то моменты наши деяния подпадали под определенные статьи Уголовного Кодекса РФ. Но в душе мы не были преступниками, и это нас всегда спасало.
В этой книге в двух частях вы узнаете о том, как в течение 6 сезонов я и мои товарищи прошли путь от новичков военной археологии до уровня прожженных копарей. По ходу действия нам несколько раз приходилось столкнуться со спорными ситуациями. Слава Богу, все обходилось, и все мои тогдашние соратники живы и здоровы. Я буду писать от первого лица, а также буду включать в повествование истории людей, которым я доверяю и знаю, что их слова – не вымысел. Эти 5 лет моей жизни были очень насыщенными: было много событий, передвижений, встреч, случайных знакомств, совпадений, замыслов и удачи. Я успел за это время реализовать почти все задумки по археологии, которые у меня были. Кто-то узнает в нас себя, а кому-то эта книга будет пособием по любительской археологии. Надеюсь, мои рассказы не оставят вас равнодушными. В любом случае, здесь нет места вымыслу. Все, что здесь есть, – правда о черных копателях.
Все начиналось с того, что я агитировал Зяму на поиски приключений. Его авантюрная натура требовала, чтобы жизнь шла своим чередом, чтобы в ней происходили всякие интересные события (истории не сочетается с глаголом происходить), но чтобы при этом не надо было прикладывать особых усилий. На лекциях, вместо того чтобы усиленно конспектировать, я рисовал сюжеты про войну, немецких солдат в форме и с автоматами, в касках на фоне горящих строений. Зяма сидел рядом, слушал лекции одним ухом и смотрел на мои рисунки. На перерывах между занятиями я прорывался в Интернет, заходил на сайты официальных поисковых отрядов России и Украины. Тексты, которые они помещали на страницы, были очень скудными. Зато фотографии и подписи к ним будоражили воображение. Представьте, на фотографии с сайта петербургского отряда вы видите бруствер со свежим отвалом земли, на котором лежит немецкая каска в белом зимнем окрасе, рядом лежит пистолет-пулемет МР-38 без магазина и пистолет Р-08 «Парабеллум». Десятки выкопанных ржавых и пробитых осколками касок немецких парашютистов, противогазные бачки из синей глины в превосходном состоянии, вынутые из этих бачков оранжевые сигнальные полотнища для обозначения переднего края, немецкие кожаные сапоги с подковами, немецкие штыки в ножнах и с кожаными подвесами, осветительные ракеты, стрелковые очки, алюминиевые пряжки cо свастикой и надписью «Gott Mit Uns». Остатки разбитой советской и немецкой техники, вещи из братских захоронений бойцов Красной армии, бумажные вкладыши в солдатские медальоны русских солдат, подписанные инициалами владельцев ложки, котелки и другие личные вещи.
