– Полный вагон людей, слишком занятых, чтобы просто взглянуть в окно.
– Мм? – я оторвала свой взгляд от стекла, покрытого многолетними пятнами и тонкими трещинками.
– Каждое утро я проезжаю один и тот же маршрут в надежде встретить хотя бы одного человека, который не будет столь увлечён сумасшедшей пляской жизни.
Наискосок от меня сидел мужчина с лёгкой щетиной, взъерошенными волосами, в неброской одежде. Но он отличался от окружающих людей, спешащих на работу в деловых костюмах и галстуках. Было что-то в нём небрежное, отличающее творческого человека от заурядной серой массы. У него на коленях лежал увесистый фолиант нестандартно большого размера, обтянутый в коричневую кожу. По краям торчали какие-то потрёпанные обрывки листов разного цвета и размера с беглыми пометками.
– Много ли таких людей вы уже встретили?
– Достаточно, чтобы набралось историй на небольшой сборник, – сказал он, указывая на книгу, полную рукописей. – И недостаточно, чтобы оценить всю прелесть пролетающего вида за окном.
– Вы писатель?
– И довольно-таки неплохой, смею утверждать.
– Довольно самолюбиво для человека, который просто крадёт чужие истории, – возразила я.
– Более того, я краду чужие жизни, – заговорщицки подмигнул он мне, нисколько не обидевшись.
Я уже ехала достаточно долго, чтобы обратить внимание, как одни пригороды оставались позади, а поля сменяли леса, устремляясь к очередному городу, где одна серая масса людей сменит другую.
– Ну а вы? Какая у вас история? – спросил он меня, принимая удобное положение в готовности услышать мой рассказ.
– Моя история ещё не началась.
– Как же так? – он был заинтересован ещё больше. – Я вижу внушительных размеров чемодан при вас, это уже говорит о многом.
– Мой чемодан внушителен, а вот мой багаж – напротив. Вам как писателю должно быть понятно. Я еду туда, где смогу написать свою историю.
– Иносказательно?
– Нет, буквально. Я, так же как и вы, хочу написать что-то действительно стоящее.
– Значит, писательница?
– Это единственное, что имеет смысл. Писать. Вы согласны? – я рассматривала этого мужчину во все глаза, не боясь выглядеть бестактной.
Лицо не выдавало его возраст: он был достаточно молодым, но щетина и мелкие морщинки вокруг глаз придавали ему какую-то долю мудрости и удручённости опытом.
– Более чем. Почему же вы думаете, что сможете написать что-то стоящее где-то в другом месте?
– Разве вы не делаете то же самое? Этот поезд – ваш пункт назначения. Мой пункт назначения – небольшой пригород с красивым названием Mellow Foliage1, прекрасный в своей утопической идиллии.
– Утопия реальна, она словно тень следует за человеком. По своей природе людям свойственно доводить всё до крайности, драматизировать, идеализировать. Утопия – как понятие устарело, на мой взгляд, а на смену ему пришёл перфекционизм. А где перфекционизм, там и разрушение. Противоположности всегда притягиваются.
– Верно, – улыбнулась я.
– Так что же является вашей конечной целью?
– Доказать, что утопия – эфемерна.
– Как и жизнь в целом, – заметил писатель.
