Добровольчество первых десятилетий советского строя – явление совсем не только из области военной истории. Вступление в колхоз, участие в субботнике, социалистическом соревновании с соседним предприятием, перевыполнении производственного плана, взносах на те или иные нужды и многом другом – подменяя собой экономические, социальные, карьерные стимулы, советское добровольчество (за которым, особо не маскируясь, очень часто виднелись государственное принуждение и штурмовщина) было повседневностью советского человека, средством мобилизации общества на решение экономических, социальных и военных задач власти. В свою очередь, тотальная милитаризация общественной жизни также готовила человека в любой момент встать под ружье. «Не нужно забывать, – отмечалось еще в 1927 г. в военно-теоретическом журнале „Война и революция“, – что в настоящее время во всех государствах проводится практическое выполнение идеи „вооруженного народа“ путем военизации и подготовки всего населения, годного к военной службе»[1]. Два этих обстоятельства – добровольческие кампании во всех сферах жизни и поголовная военизация – создавали благоприятную почву для развертывания военной добровольческой кампании фактически в любой момент. Поэтому отклик общества на призыв государства стать добровольцами-комбатантами и не мог принять иной формы, кроме как немедленной массовой записи в райкомах и военкоматах.
Военное добровольческое движение в первые десятилетия советской власти было не только массовым, но и весьма разнообразным. Оно развивалось под воздействием множества факторов, что затрудняет его классификацию и анализ. При ближайшем рассмотрении это с виду такое простое и очевидное социальное явление представляется без преувеличения terra incognita истории отечественных вооруженных сил. Оно не имеет ни общей источниковой базы, ни сколько-нибудь устоявшейся методологии исследования, ни, как следствие, удовлетворительных и непротиворечивых результатов изучения.
Задача данной книги видится мне не в разборе боевого пути формирований, укомплектованных добровольцами, – эта работа в основном уже сделана моими предшественниками. Тем более что постоянная ротация личного состава вследствие боевых и небоевых потерь, переформирований и иных причин довольно скоро оставляла от первоначального состава добровольцев лишь крохи. Об этом надо помнить, когда мы держим в руках объемные труды по истории того или иного соединения, начавшего свой боевой путь как добровольческое у стен Москвы или Ленинграда и дошедшего, условно говоря, «до Рейхстага»[2].
В фокусе внимания данного исследования – сам феномен добровольчества, под которым понимается своеобразное пограничное социальное положение гражданина между статусом гражданского лица и военнослужащего. Многие добровольцы рано или поздно зачислялись в кадры Красной армии, то есть становились военнослужащими, сливаясь с общей массой кадровых военных. Для одних этот путь был очень коротким: человек по собственному желанию являлся в военкомат и сразу принимался в кадры Красной армии, направляясь затем или в запасную часть для военного обучения, или непосредственно в действующие войска. У других на это уходило от нескольких недель до нескольких месяцев: укомплектованные преимущественно добровольцами истребительные батальоны или ополченческие дивизии занимались боевой подготовкой под опекой гражданских властей и через какое-то время направлялись в ряды Красной армии. Для кого-то этот момент и вовсе не наступил: добровольческие формирования могли быть распущены, а их участники возвращались на свои рабочие места.
Так или иначе, перед нами своеобразная «серая зона», в которую уместилось огромное количество социальных процессов и отношений: мотивация власти, вербующей добровольцев, и мотивация самого добровольца, откликающегося на призыв власти; нормативное регулирование добровольчества и социально-правовое положение добровольца; принципы и формы комплектования добровольческих частей; деятельность центрального и местных партийно-государственных аппаратов и органов военного управления по вербовке добровольцев и организации добровольческих частей. Все это составляет предмет данного исследования, и в такой постановке вопроса, на мой взгляд, тема добровольчества еще не рассматривалась.
В этой книге термин добровольческий будет употребляться по отношению к широкому перечню военизированных и военных формирований – добровольческим кадровым соединениям Красной армии, народному ополчению, истребительным батальонам, казачьим и некоторым национальным частям, коммунистическим, рабочим и т. д. Правда, строго говоря, сама добровольность комплектования, ставшая незыблемой аксиомой для всей советской и российской историографии и давшая название этой книги, нуждается в серьезной оговорке. Ни одно из добровольческих формирований не являлось в подлинном смысле слова добровольческим, поскольку в организации каждого из них найдется немало фактов комплектования по назначению или принуждению – командный состав часто назначался из кадра Красной армии, а политический и медицинский – райкомами партии; военные специалисты (артиллеристы, пулеметчики, саперы и т. д.) также нередко направлялись из кадра Красной армии; для коммунистов и комсомольцев участие в таких формированиях обычно было обязательным; восполнение потерь осуществлялось мобилизованным личным составом; сам процесс вербовки добровольцев мог сопровождаться изрядным административным нажимом на кандидатов и т. д. Проблемам добровольности далее будет посвящено много страниц. Однако, несмотря на массу исключений, в основе своей такие формирования оставались добровольческими и обладали специфическими признаками, отличавшими их от «обычных» кадровых частей Красной армии. С этой важной оговоркой под добровольческими военными формированиями в этой книге понимаются кадровые формирования Красной армии, комплектовавшиеся военнослужащими на добровольной основе. Под добровольческими военизированными формированиями понимаются те, которые имели признаки военной организации и комплектовались в основном гражданскими лицами; такие формирования обобщенно можно отнести к ополченческим. Ополчение являет собой столь специфическую категорию добровольчества, что я посчитал нужным также вынести его в заголовок книги.
Отмечу, что термин «добровольческие военизированные формирования» достаточно широко применяется для определения народного ополчения и истребительных батальонов современными авторами (Б.Г. Усик, Г.Д. Пилишвили и др.), а также современными фундаментальными академическими трудами по истории Великой Отечественной войны
