Осеннее уставшее солнце позолотило слегка уже пожухлую траву, растянувшуюся насыщенным ковром между пыльной дорогой и красно-желтого цвета осунувшимся лесом.
В посеребренной дождями паутине, сотканной на ветви кучерявой липы, застрял пожелтевший и иссохший листок. От каждого дуновения прохладного ветра он вздрагивал, будто его ледяным холодом пробирало насквозь – он трепетал, трепетал о прошлом, нынешнем и неизвестном предстоящим…
***
Шебутной пёс неопределенной породы сновал между людьми, заглядывая каждому в глаза, в надежде получить кусочек лакомства или просто рассчитывая на человеческое внимание. Он дружелюбно вилял хвостом и смело проскальзывал между ног, демонстрируя ловкость, дружбу и выгоревшую на солнце рыжеватую спину.
– Шурка, глупый. Чтоб тебя… – споткнувшись об пса, запричитала Ольга. Женщина лет неопределенных, как часто бывает с сохранившими свою молодость, привлекательность и неиспорченный обыденностью характер дамами.
Шурка, поджав хвост, припустил вперёд и, отбежав на приличное расстояние, снова задрал его, вернувшись в приятную атмосферу загородной прогулки. Он насторожился, принюхиваясь, затем шерстяной стрелой юркнул между ног Антона (своего хозяина) и исчез в высоких кустах прилесья.
– Хорошо бы уже и привал устроить, – нарушила тишину Наталья, высокая светловолосая особа с приятными чертами лица.
Антон посмотрел в планшет. На петлявшей между холмами дороге у берегов самого леса стоял дом, вернее виднелась прямоугольной формы крыша.
– Мы почти добрались. Думаю, ещё минут десять не больше. Да и темнеет уже, вы же не хотите расположиться с ночёвкой тут, прямо у дороги?
Ольга с Натальей испуганно переглянулись.
– Дойдем уже, Анатолий Русланович, – поправляя вместительный рюкзак на широкой спине, подбодрил компанию Михаил. Человек, наделённый природой богатырским здоровьем и, как следствие, отменным аппетитом.
В кустах зашуршало, вспорхнула испуганная птица. Все замерли. И тут же на дорогу выскочил довольный Шурка, отряхиваясь и весело поглядывая на людей, беспрестанно размахивая своим коротким и толстым хвостом. Вся компания засмеялась.
– Знала бы я, что придется так долго топать от электрички, то точно сюда не приехала бы, – устало молвила, приложив ладонь ко лбу, пыталась разглядеть вдали хижину Ольга.
– Ты и в прошлый раз так говорила, Оль, но, тем не менее, приключение выдалось на славу, – Антон подмигнул ей. Ольга смущенно улыбнулась.
– Да, прошлый заброшенный дом был необычайно богат на фотосессию апокалиптического масштаба, – погладив чехол висевшего на груди фотоаппарата, довольно забубнил Михаил.
Шурка залаял и пустился вдоль дороги вперёд, оставляя позади четырех уставших любителей непредсказуемых приключений…
Потоптавшись на месте и предавшись воспоминаниям о последних работах, они тяжело двинулись за успевшим уже скрыться за поворотом шустрым псом…
Тяжелым мрачным изваянием возник дом на окраине леса. Старый, одинокий, покинутый и позабытый всеми – храм одиночества и отчаяния. Пустота, поселившаяся в сим когда-то людском жилище, опасливо разглядывала приближающихся через разбитые глазницы окон его. Она бесшумно перемещалась из комнаты в комнату, прикасаясь к потрескавшимся оконным рамам, порываемая любопытством, волнуясь и одновременно предвкушая.
Настороженный пёс стоял у порога входной двери, опасливо оглядываясь, ожидая приближения хозяина и его друзей. Он уже не прыгал и не резвился, пёс замер, будто прислушиваясь к гуляющему по пустым комнатам сквозняку и его эху – шумному дыханию дома.
Последние лучи солнца ложились на изможденное временем и непогодой старое древесное тело, разглядывая трещины, оторвавшиеся местами облицовочные доски, торчащие заостренной чешуёй, касаясь его, словно сожалея о его безрадостном существовании.
Бесчувственная тьма во плоти уже пожирала дом с восточной части. Она медленно с наслаждением впитывала свою обездвиженную, прикованную к земле жертву. Начиная с просевшей крыши, поросшей островками мха, спускалась, ощупывая стены, проникала в кричащие пустотой окна.
***
Щелчок затвора фотоаппарата. Один, за ним второй, третий будто разбудили от сновидения наяву Ольгу и Наталью, зачарованно разглядывающих особняк.
– Потрясающе, – продолжал фотографировать Михаил, то приседая, то делая несколько шагов в сторону. – Ничего подобного ранее не видел.
Он завороженно делал всё новые снимки. Тонкий писк фотоаппарата в безмолвной тишине сопровождал его восхищение. С каждым новым щелчком Наталья невольно вздрагивала.
Гуляющий в комнатах ветер, возмущенный внезапным вторжением в своё пространство, дотронулся до висевшей на стене пустой фоторамки. Неуверенно она покачнулась, будто раздумывая, накренилась и упала, досадно треснув стеклом. Михаил прекратил съемку, опустив фотоаппарат. Женщины испуганно переглянулись.
– Сквозняк, – поглаживая пса, констатировал Антон. – Посмотрите, как тут ветрено.
И в самом деле, лес зашумел могучим торсом, просыпаясь от дневной спячки, расправляя затекшие плечи-холмы, покрытые рядами многолетних деревьев.
– Давайте разобьём палатку, что-то зябковато становится, – косо поглядывая на лес, предложила Ольга.
***
После насыщенного поездкой дня и длительной прогулки на свежем воздухе люди сидели у огня и молча пили чай – частичку привезенного с собой домашнего уюта. Каждый задумчиво смотрел в пылающий огонь, в котором жёлто-оранжевый жар пламени перемежался сухим треском разваливающихся головёшек. Пёс Шурка примостился у ног Антона, и закрыв от удовольствия глаза, прислушивался к звукам ночного леса.
Старый дом величаво возвышался над людским наспех сооруженным пристанищем. В его мрачных недрах, хранящих не одну историю поколений, все ожило: заскрипели половицы, с потолка посыпались остатки штукатурки, в горнило трубы сорвался остаток кирпича, он с грохотом разбился о каменное дно камина, напугав ворон в лесу и незваных гостей у костра. Стоящее в углу просторного зала старинное кресло-качалка тяжело вздохнуло, скрипнув и слегка накренившись, покачнулось, затем ещё раз и еще…
За окном догорал костер, люди укладывались в палатке спать. Лишь только пёс Шурка, положив голову на лапы, задумчиво смотрел на дом.
***
Подхваченные ветром обрывки газет невзрачным ночным конфетти бродили по длинному коридору, натыкаясь на обшарпанные стены, прогнивший местами потолок, пролетая из темной комнаты в комнату. И вот достигнув распахнутой настежь двери, они наконец-то высвободились из затхлого чулана и бабочками вспорхнули ввысь.
Шурка, громко залаяв, бросился в дом.
– Стой, куда ты?!.. – лишь успел выкрикнуть Антон, выглядывая из палатки. Но шустрый пёс уже пропал в черной пропасти входной двери. Антон вскочил и опрометью бросился следом за псом…
