В вечерних сумерках к вокзалу подкатил извозчик, и из легкой коляски, чуть ли не на ходу, выскочил бородатый мужчина в очках и военной шинели, с громоздким серым чемоданом в руках. Щедро расплатившись с извозчиком, он быстро зашагал к зданию вокзала, но, не доходя, свернул в темный, не освещенный угол. Через несколько минут оттуда вышел совершенно не похожий на него человек – одетый, как денди, высокий молодой мужчина лет тридцати с гладко выбритым лицом, густой черноволосой шевелюрой, карими глазами. В руках он держал черный новенький чемоданчик и саквояж. Легкой свободной походкой мужчина вошел в здание вокзала. Оказавшись внутри, он присел на одну из лавочек и откинулся на спинку. Блуждающим взглядом осмотрелся, сохраняя легкую улыбку на губах, похожую на усмешку, и остался вполне доволен. Все было спокойно вокруг, а это означало, что полиция еще не додумалась искать его здесь. Лишь несколько дам, находящихся поблизости, в присутствии сопровождающих их мужчин, кокетливо, а то и откровенно заинтересовано смотрели в его сторону. Он обаятельно улыбнулся, но его улыбка не была адресована кому-либо конкретно, затем полез в карман пиджака и достал портмоне. Билет на поезд, купленный заранее, был на месте, но молодого человека больше интересовало письмо, которое он вынул. Развернув, он стал читать.
«Алексей,
пишу тебе письмо, но уже не надеюсь, что дождусь ответа. Я должен увидеть тебя, хотя понимаю, что это невозможно. Есть нечто, что ты должен знать. Но писать в письме об этом не могу. Ты должен приехать и сам решить, как тебе поступить, когда все узнаешь. Я слишком стар, годы мои уже не те, и думаю, что когда ты получишь мое письмо, я буду стоять уже на Божьем суде. Можно лишь дивиться, что годы, проведенные на каторге, в суровых условиях Сибири, не подкосили меня раньше. Прошло уж 16 лет, как по моей просьбе мой старший брат забрал тебя к себе, после скорой кончины твоих родителей. Уверен, ты согласишься со мной: мой брат дал тебе гораздо больше, чем смог бы дать тебе я. Ты смог выучиться в университете, стать юристом, побывал в Европе. В какой-то мере тебе дан шанс самому решать свою судьбу. Наблюдая за тобой еще в годы твоего детства, за твоим нравом, могу лишь сказать, ты будешь всегда идти по тому пути, который ты сам себе избрал. Пишу тебе это, потому что прощаюсь с тобой. Об одном лишь жалею, что не увижу тебя пред смертью.
Прощай.
Твой дед Андрей»
Мужчина открыл саквояж и поверх денег, которыми он был набит, положил и письмо. Затем небрежно закрыл и, достав часы из кармана, взглянул на циферблат. Поезд опаздывал. Алексей задумчиво подержал часы в руках. Это была единственная вещь, принадлежащая когда-то его отцу Петру Черкасову. Золотые часы на цепочке, которые передал Алексею дед шестнадцать лет назад, перед отъездом мальчика из Сибири в далекий Питер. Все это было так давно, еще до того как он стал мошенником.
В этот миг краем глаза мужчина заметил полицейских. Их было двое, и они опрашивали служащего вокзала. В дверях появились еще трое. Некоторых из них он узнал.
Стараясь не привлекать внимание, молодой человек поднялся и присоединился к проходящей мимо даме, которая некоторое время назад кокетливо посматривала в его сторону.
– Мы, кажется, знакомы, сударыня, – произнес он приятным завораживающим голосом, беря ее под локоток и неторопливо провожая к выходу на перрон; и не давая опомниться, продолжал: – Я видел вас в Париже на Елисейских полях. Или нет, это было в Швейцарии!
– Возможно, мне приходилось там бывать, – ответила дама кокетливо, относясь к его действиям, как к флирту. – Но вас я не помню.
– Профессор Ляпишев Александр Александрович. Занимаюсь антропологией, – представился он незамедлительно.
– Вы не похожи на профессора, – дама весело рассмеялась, отчего на ее белом лице, на щечках появились симпатичные ямочки. – Хотя что-то в вашем взгляде есть – странное, безумное, свойственное одержимым наукой! Мадам Крафт, – представилась дама и протянула Алексею ручку, обтянутую перчаткой. Он с благоговением поцеловал ее. Они вышли на перрон.
– Вы путешествуете одна? – спросил он, продолжая разговор как ни в чем не бывало.
– Нет, с мужем, – ответила дама. – А вот и он.
К ним подошел невысокий седовласый мужчина. Он вопросительно посмотрел на Алексея, стоящего рядом с его женой.
– Дорогой, познакомься, это мой старый знакомый профессор антропологии Ляпишев Александр Александрович. Мы познакомились в Швейцарии у моей тети Эльзы.
Мужчину не удовлетворил ответ, но он предпочел поверить супруге.
– Мой муж Франц Вульфович Крафт, мировой судья.
Мужчины поприветствовали друг друга.
Дама взяла мужа под руку.
– Что тебя задержало, дорогой? – спросила она, меняя тему разговора, и муж охотно ее поддержал.
– Полиция. Как я понял, ищут вора. Помнишь, я читал тебе статьи в газетах, где рассказывалось об отъявленном мошеннике, появляющемся то в одном, то в другом городе. Я уверен, что он посетил и этот город.
Дама ахнула, но шум подъезжающего поезда не позволил какое-то время говорить. Паровоз пыхтел, свистел, обдавал перрон паром.
В этот момент в их сторону направились полицейские. Взгляд Алексея на мгновение стал напряженным, затем он с улыбкой обратился к своим собеседникам:
– Аферист? Об аферистах говорят, что они носят необычные одежды какой-нибудь индостанской или монгольской армии и обладают помпезными именами. Они говорят на всех языках, утверждают, что знакомы со всеми князьями и великими людьми, уверяют, что служили во всех армиях и учились во всех университетах. Они придумывают лотереи и особые налоги, союзы государств и фабрики; и хотя у них в кармане нет и десяти золотых, шепчут каждому, что знают секрет приготовления золота. При жадном обществе они показывают новые фокусы, таинственно маскируются масонами и розенкрейцерами, представляются знатоками химической кухни и трудов Теофраста. У сладострастного повелителя они готовы быть энергичными ростовщиками и фальшивомонетчиками, сводниками и сватами с богатыми связями, у воинственного князя – шпионами, у покровителя искусства и наук – философами и рифмоплетами. Суеверных подкупают составлением гороскопов, доверчивых – проектами, игроков – краплеными картами, наивных – светской элегантностью. И все это под покровом необычайности и тайны – неразгаданной и, благодаря этому, вдвойне интересной.
Выслушав как зачарованные его длительный монолог, супруги Крафт, вначале дама, затем ее муж, зааплодировали Алексею.
– Браво, господин Ляпишев! У вас неоспоримо актерский талант!
Алексей скромно поклонился.
– Ну что вы, я лишь процитировал своего знакомого господина Цвейга
